димо людям, сознательно вставшим на путь исправления. Когда
будет готов второй прибор?
- Завтра к вечеру, гражданин начальник.
Зяма Калаянов отбросил с потного лица защитный щиток и спросил у
московского инспектора:
- Чем интересуетесь, гражданин начальник?
Петр Мокеевич оглядел свиту, весело ответил:
- Вами, дорогой товарищ. Не знаю уж, как вас зовут.
Зэк вытер о брезент штанов руку, но, поймав свирепый взгляд капитана
Серякина, открыл в улыбке золотые зубы, а руку спрятал за спину:
- Очень^ приятно! Член передовой бригады Зяма Калаянов. У вас, случаем,
закуриib, чего доброго, не найдется?
Проходящий мимо Гнатюк опустил защитный щиток, и Зяма к своей просьбе
больше не возвращался.
Желтое пламя резака шаркнуло по намеченному мелом контуру, металл
закипел тягучей малиновой пеной с черной пустотой посередине.
- Он будет наказан, - коротко ответил бригадир на вопросительный взгляд
полковника Губаря.
- Даже так! - инспектор, по-видимому, был доволен решительностью
бригадира, но для порядка заступился за Зяму. - Мне кажется - можно
обойтись замечанием на первый раз.
- Бугор! - высунулся из кабины бульдозера Гарик Кламбоцкий. - Соляра
кончается. Шевели рогом, начальник!
- Знакомое лицо, - произнес задумчиво инспектор. - Он случайно не
работал в аппарате ЦК?
- Нет! - не сдержавшись, прыснул Дочкин. - Он работал в цирке.
Знаменитая труппа "Летающие звезды". Отбывает наказание за ограбление
банка.
Все было именно так. Начальник упрaвления мог добавить и некоторые
подробности суда над неудавшимся "медвежатником", когда в последнем слове
старик развел руками, произнеся одну фразу:
- Номер не удался...
И сел на скамью, показав прокурору язык через щель от потерянных на
допросах зубов.
Сейчас язык прикрывал ту же щель, смиряя свист в словах, а бывший
артист явно желал быть узнанным.
- Что с солярой? - встревоженно спросил Губарь.
- Все в порядке, гражданин начальник. Просто вольничать не даем. Пусть
знают - соляры в обрез.
- И пусть не позволяет себе подобных выкриков, - инспектор был явно
смущен своим промахом. - Что это значит - "шевели рогом, начальник"? Вы с
ним построже!
У Упорова свело челюсти, но Вадим нашел в себе силы, чтобы не сдерзить,
при этом глаза у бригадира стали какими-то отсутствующими, словно он
смотрел в себя.
- Простите, гражданин начальник, но, как я понимаю, заключенный
Кламбоцкий не папиросы у вас просил. Заключенный Кламбоцкий болеет за
судьбу государственного плана...
- Прекратите, Упоров, - остановил зэка полковник Дочкин.
- Постойте! Постойте! - Петр Мокеевич обнял Дочкина за плечи. - Пусть
продолжает. Вот сейчас я вижу воочию - все происходящее не спектакль, а
живое дело. Понимаете, товарищи, - живое! Заключенный болеет за план
государства. Он себя не отделяет от общих забот страны.
"Сука скользкая!" - ругнулся в душе Упоров.
- ...И еще я обратил внимание на профессионализм членов бригады. Вы
располагаете всеми профессиями...
- Кроме охранников, гражданин начальник.
- Что? Не понял...
- Я сказал - "кроме охранников". Мы же - заключенные.
Полковник улыбнулся, чуть отклонившись назад, похлопал бригадира по
плечу:
- Работаете с настроением. Так и продолжайте!
Кстати, что делает в бригаде этот самый? Ну, этот, черт бы его побрал!..
- По всей вероятности, речь идет об отце Кирилле, - подсказал капитан
Серякин.
- О заключенном Тихомирове.
- Совершенно верн
будет готов второй прибор?
- Завтра к вечеру, гражданин начальник.
Зяма Калаянов отбросил с потного лица защитный щиток и спросил у
московского инспектора:
- Чем интересуетесь, гражданин начальник?
Петр Мокеевич оглядел свиту, весело ответил:
- Вами, дорогой товарищ. Не знаю уж, как вас зовут.
Зэк вытер о брезент штанов руку, но, поймав свирепый взгляд капитана
Серякина, открыл в улыбке золотые зубы, а руку спрятал за спину:
- Очень^ приятно! Член передовой бригады Зяма Калаянов. У вас, случаем,
закуриib, чего доброго, не найдется?
Проходящий мимо Гнатюк опустил защитный щиток, и Зяма к своей просьбе
больше не возвращался.
Желтое пламя резака шаркнуло по намеченному мелом контуру, металл
закипел тягучей малиновой пеной с черной пустотой посередине.
- Он будет наказан, - коротко ответил бригадир на вопросительный взгляд
полковника Губаря.
- Даже так! - инспектор, по-видимому, был доволен решительностью
бригадира, но для порядка заступился за Зяму. - Мне кажется - можно
обойтись замечанием на первый раз.
- Бугор! - высунулся из кабины бульдозера Гарик Кламбоцкий. - Соляра
кончается. Шевели рогом, начальник!
- Знакомое лицо, - произнес задумчиво инспектор. - Он случайно не
работал в аппарате ЦК?
- Нет! - не сдержавшись, прыснул Дочкин. - Он работал в цирке.
Знаменитая труппа "Летающие звезды". Отбывает наказание за ограбление
банка.
Все было именно так. Начальник упрaвления мог добавить и некоторые
подробности суда над неудавшимся "медвежатником", когда в последнем слове
старик развел руками, произнеся одну фразу:
- Номер не удался...
И сел на скамью, показав прокурору язык через щель от потерянных на
допросах зубов.
Сейчас язык прикрывал ту же щель, смиряя свист в словах, а бывший
артист явно желал быть узнанным.
- Что с солярой? - встревоженно спросил Губарь.
- Все в порядке, гражданин начальник. Просто вольничать не даем. Пусть
знают - соляры в обрез.
- И пусть не позволяет себе подобных выкриков, - инспектор был явно
смущен своим промахом. - Что это значит - "шевели рогом, начальник"? Вы с
ним построже!
У Упорова свело челюсти, но Вадим нашел в себе силы, чтобы не сдерзить,
при этом глаза у бригадира стали какими-то отсутствующими, словно он
смотрел в себя.
- Простите, гражданин начальник, но, как я понимаю, заключенный
Кламбоцкий не папиросы у вас просил. Заключенный Кламбоцкий болеет за
судьбу государственного плана...
- Прекратите, Упоров, - остановил зэка полковник Дочкин.
- Постойте! Постойте! - Петр Мокеевич обнял Дочкина за плечи. - Пусть
продолжает. Вот сейчас я вижу воочию - все происходящее не спектакль, а
живое дело. Понимаете, товарищи, - живое! Заключенный болеет за план
государства. Он себя не отделяет от общих забот страны.
"Сука скользкая!" - ругнулся в душе Упоров.
- ...И еще я обратил внимание на профессионализм членов бригады. Вы
располагаете всеми профессиями...
- Кроме охранников, гражданин начальник.
- Что? Не понял...
- Я сказал - "кроме охранников". Мы же - заключенные.
Полковник улыбнулся, чуть отклонившись назад, похлопал бригадира по
плечу:
- Работаете с настроением. Так и продолжайте!
Кстати, что делает в бригаде этот самый? Ну, этот, черт бы его побрал!..
- По всей вероятности, речь идет об отце Кирилле, - подсказал капитан
Серякин.
- О заключенном Тихомирове.
- Совершенно верн