после ночного
обморока. Он легко поднялся с лавки н спросил, вроде бы на всякий случай:
- Зачем ко мне приходили, Соломон Маркович?
Не понял.
Закусив ноготь, Волков изобразил на остывающем от гнева лице желание
вспомнить цель прихода, но всетаки не сумел скрыть удивления от
прозорливости простоватого над вид моряка.
- Вы обладаете тайнозрением, Вадим. Я действительно шел сюда, чтобы
передать вам распоряжение...
Простите, просьбу Никанора Евстафьевича: не садитесь играть с тем
человеком Вы знаете, с каким.
- А вы?!
- Мне того знать не положено. Я еще жить хочу...
"...У прошлого нет долгов, - думает Вадим, шагая на развод. - Никто не
вернет тебе потерянные годы.
Голос прав-все надо начать сначала. Попробовать переиграть ленивую,
сучью систему. Чуть загрубишь - она не промахнется. Каждый снайпер. Но
когда-то начинать надо. Для начала придется натурально закосить.
Ну, легавый буду, поехали!"
Он споткнулся о кочку, зашатался н едва не сшиб с ног культяпого Луку.
Сердитый минер было психанул, однако, поймав плавающий взгляд бывшего
штурмана, крикнул:
- Слышь, Лысый! С Фартового дурь полезла.
- Помогите ему, - бросил через плечо Никандра.
Вадим почувствовал у локтей хватку крепких рук и остался собой доволен:
ему поверили. Теперь отступить было невозможно. Ноги сломились в коленях.
Ключик сказал:
- Тяжелый бык! Не дотащим...
- Эй! - - окликнул старшина. - Чо вы его волокете?!
- Худо ему, гражданин начальник.
- Не сдохнет! А сдохнет - невелика потеря.
Подлипов за подбородок поднял голову Упорова и, поглядев в его
посоловевшие глаза, весело спросил:
- Верно я говорю, покойничек?
Зэк с трудом шевелил языком, но все же ответил:
- Верно, гражданин начальник.
Чем несказанно обрадовал сияющего духовным и физическим здоровьем
старшину.
- Раз согласен - торопись, - заворковал тот. - Чтоб до осени убрался:
пока свободные могилы есть. Не то песцы сожрут.
Он бы и еще поговорил на приятную тему, но подошедший Лысый, не обращая
внимания на хорошее настроение старшины, распорядился:
- Иди в сарай, Вадим. Инструментом будешь нынче заниматься, там и
прилечь где есть. Чувствуешь-то как?
- Уже чувствую, - выдохнул зэк/ виновато улыбаясь. - Вот и гражданин
начальник заботу проявляет.
Бригадир снова не заметил улыбающегося Подлипова, и тогда старшина,
хмыкнув, пошел на вахту. Они' смотрели ему вслед. Рука Вадима схватила с
той же кочки, на которой стояла нога, пук травы, выжала зеленоватую каплю
сока вместе с запахом уходящего лета.
Он так и шел к сараю, словно на свидание: с букетом.
Бросив траву под ноги грека, первым протянул ему мокроватую ладонь:
- Здравствуй, Борис! Прилично выглядишь.
- О чем с бугром базарил? - Заратиади пожал руку, но смотрел в сторону
шахты.
- Тряхнуло меня на этапе. Просил работу дать полегче.
- Закосил?
- Нет, со мной бывает.
Пряча глаза, грек обронил с сожалением, а скорее - с досадой:
- Не на танцы ломимся... Выдюжишь?
- Хочешь списать меня с корабля? Ну, что ж...
- Не болтай глупости! Приправу захватил?
- На месте, - Упороз хлопнул себя по голяшке кирзового сапога, зная -
никогда не сможет воспользоваться ножом после того, как резал себя сам.
Пока они ползли в высокой траве до ржавой цистерны из-под мазута, он
приглядывался к выпуклостям на одежде Заратиади, стараясь угадать, где
спрятан пистолет. Ничего не обнаружил, решил - оружие у живота или
обморока. Он легко поднялся с лавки н спросил, вроде бы на всякий случай:
- Зачем ко мне приходили, Соломон Маркович?
Не понял.
Закусив ноготь, Волков изобразил на остывающем от гнева лице желание
вспомнить цель прихода, но всетаки не сумел скрыть удивления от
прозорливости простоватого над вид моряка.
- Вы обладаете тайнозрением, Вадим. Я действительно шел сюда, чтобы
передать вам распоряжение...
Простите, просьбу Никанора Евстафьевича: не садитесь играть с тем
человеком Вы знаете, с каким.
- А вы?!
- Мне того знать не положено. Я еще жить хочу...
"...У прошлого нет долгов, - думает Вадим, шагая на развод. - Никто не
вернет тебе потерянные годы.
Голос прав-все надо начать сначала. Попробовать переиграть ленивую,
сучью систему. Чуть загрубишь - она не промахнется. Каждый снайпер. Но
когда-то начинать надо. Для начала придется натурально закосить.
Ну, легавый буду, поехали!"
Он споткнулся о кочку, зашатался н едва не сшиб с ног культяпого Луку.
Сердитый минер было психанул, однако, поймав плавающий взгляд бывшего
штурмана, крикнул:
- Слышь, Лысый! С Фартового дурь полезла.
- Помогите ему, - бросил через плечо Никандра.
Вадим почувствовал у локтей хватку крепких рук и остался собой доволен:
ему поверили. Теперь отступить было невозможно. Ноги сломились в коленях.
Ключик сказал:
- Тяжелый бык! Не дотащим...
- Эй! - - окликнул старшина. - Чо вы его волокете?!
- Худо ему, гражданин начальник.
- Не сдохнет! А сдохнет - невелика потеря.
Подлипов за подбородок поднял голову Упорова и, поглядев в его
посоловевшие глаза, весело спросил:
- Верно я говорю, покойничек?
Зэк с трудом шевелил языком, но все же ответил:
- Верно, гражданин начальник.
Чем несказанно обрадовал сияющего духовным и физическим здоровьем
старшину.
- Раз согласен - торопись, - заворковал тот. - Чтоб до осени убрался:
пока свободные могилы есть. Не то песцы сожрут.
Он бы и еще поговорил на приятную тему, но подошедший Лысый, не обращая
внимания на хорошее настроение старшины, распорядился:
- Иди в сарай, Вадим. Инструментом будешь нынче заниматься, там и
прилечь где есть. Чувствуешь-то как?
- Уже чувствую, - выдохнул зэк/ виновато улыбаясь. - Вот и гражданин
начальник заботу проявляет.
Бригадир снова не заметил улыбающегося Подлипова, и тогда старшина,
хмыкнув, пошел на вахту. Они' смотрели ему вслед. Рука Вадима схватила с
той же кочки, на которой стояла нога, пук травы, выжала зеленоватую каплю
сока вместе с запахом уходящего лета.
Он так и шел к сараю, словно на свидание: с букетом.
Бросив траву под ноги грека, первым протянул ему мокроватую ладонь:
- Здравствуй, Борис! Прилично выглядишь.
- О чем с бугром базарил? - Заратиади пожал руку, но смотрел в сторону
шахты.
- Тряхнуло меня на этапе. Просил работу дать полегче.
- Закосил?
- Нет, со мной бывает.
Пряча глаза, грек обронил с сожалением, а скорее - с досадой:
- Не на танцы ломимся... Выдюжишь?
- Хочешь списать меня с корабля? Ну, что ж...
- Не болтай глупости! Приправу захватил?
- На месте, - Упороз хлопнул себя по голяшке кирзового сапога, зная -
никогда не сможет воспользоваться ножом после того, как резал себя сам.
Пока они ползли в высокой траве до ржавой цистерны из-под мазута, он
приглядывался к выпуклостям на одежде Заратиади, стараясь угадать, где
спрятан пистолет. Ничего не обнаружил, решил - оружие у живота или