одила до полного ожесточения; она готова
была разорвать зятя на куски и принуждена была ограничиваться только бранью,
над которой он смеялся.
Далее затем, в одно прекрасное утро, герой мой затеял еще новую штуку:
он объявил жене, что нанял для себя особую квартиру, на которой намерен
жить, и будет приходить к Мари только тогда, когда Катерина Архиповна спит
или дома ее нет, на том основании, что будто бы он не может уже более
равнодушно видеть тещу и что у него от одного ее вида разливается желчь.
Маша, как водится, расплакалась, а потом пересказала все матери.
Старуха сначала смеялась над новой проделкой зятя, но дочь плакала, и
материнское сердце снова не вытерпело: она решилась объясниться с Сергеем
Петровичем, но сей последний на все ее вопросы не удостоил даже и ответить и
продолжал сбирать свои вещи. Катерина Архиповна, разумеется, не могла не
осердиться на подобного рода глупость и, наговорив зятю дерзостей, ушла к
себе в комнату, а через полчаса, призвав к себе дочь, объявила ей, что она
сама хочет переехать на другую квартиру, потому что не хочет их стеснять.
Мари первоначально испугалась этого решения матери и начала ее упрашивать не
переезжать от них; но Катерина Архиповна растолковала дочери, что если ее
мерзавец-муженек в самом деле переедет на другую квартиру, то это будет
весьма неприлично и уже ни на что не будет походить. Маша успокоилась.
Сергей Петрович, очень довольный успехом своей проделки, тоже успокоился и
снова разложил свои вещи.
На другой день старуха переехала, но, видно, эта разлука с идолом была
слишком тяжела для Катерины Архиповны, и, видно, страстная мать справедливо
говорила, что с ней бог знает что будет, если ошибется в выборе зятя, потому
что, тотчас же по переезде на новую квартиру, она заболела, и заболела бог
знает какою-то сложною болезнью: сначала у нее разлилась желчь, потом вся
она распухла, и, наконец, у нее отнялись совершенно ноги. Мари целые дни
начала проводить у матери, которая, с своей стороны, стараясь предостеречь
дочь от влияния мужа, беспрестанно толковала ей, какой тот мот, какой он
пустой и бесчувственный человек и как он мало любит ее. Маша с каждым днем
начала более и более соглашаться с матерью, - тем более, что Сергей Петрович
действительно день ото дня становился к ней холоднее: кроме того, что часто
уходил на целые дни из дому, но даже когда бывал дома, то или молчал, или
спал, и никогда уже с ней не играл - ни в ладошки, ни в рыжего кота, и
вместе с тем беспрестанно настаивал, чтобы она требовала от матери имения.
Последнее время Мари уже целые дни проводила у матери; ей было даже
очень нескучно, потому что к старухе начал ходить один из числа трех
офицеров - подпоручик Пириневский. Он был очень милый и веселый молодой
человек и владел двумя прекрасными способностями, а именно: прекрасно
рассказывал страшные сказки о различных царевичах и разбойниках и бесподобно
пел тенором под гитару многие новые романсы. Мари он очень занимал. День ото
дня молодые люди, сами не замечая того, начали сближаться: подпоручик начал
уже называть Мари cousine, а она его cousin. Кроме того, между ними
проявилось еще новое занятие: они начали для практики танцевать вновь
появившийся тогда танец редову. Катерина Архиповна, смотревшая сначала
сквозь пальцы на сближение молодых людей, начала суп
была разорвать зятя на куски и принуждена была ограничиваться только бранью,
над которой он смеялся.
Далее затем, в одно прекрасное утро, герой мой затеял еще новую штуку:
он объявил жене, что нанял для себя особую квартиру, на которой намерен
жить, и будет приходить к Мари только тогда, когда Катерина Архиповна спит
или дома ее нет, на том основании, что будто бы он не может уже более
равнодушно видеть тещу и что у него от одного ее вида разливается желчь.
Маша, как водится, расплакалась, а потом пересказала все матери.
Старуха сначала смеялась над новой проделкой зятя, но дочь плакала, и
материнское сердце снова не вытерпело: она решилась объясниться с Сергеем
Петровичем, но сей последний на все ее вопросы не удостоил даже и ответить и
продолжал сбирать свои вещи. Катерина Архиповна, разумеется, не могла не
осердиться на подобного рода глупость и, наговорив зятю дерзостей, ушла к
себе в комнату, а через полчаса, призвав к себе дочь, объявила ей, что она
сама хочет переехать на другую квартиру, потому что не хочет их стеснять.
Мари первоначально испугалась этого решения матери и начала ее упрашивать не
переезжать от них; но Катерина Архиповна растолковала дочери, что если ее
мерзавец-муженек в самом деле переедет на другую квартиру, то это будет
весьма неприлично и уже ни на что не будет походить. Маша успокоилась.
Сергей Петрович, очень довольный успехом своей проделки, тоже успокоился и
снова разложил свои вещи.
На другой день старуха переехала, но, видно, эта разлука с идолом была
слишком тяжела для Катерины Архиповны, и, видно, страстная мать справедливо
говорила, что с ней бог знает что будет, если ошибется в выборе зятя, потому
что, тотчас же по переезде на новую квартиру, она заболела, и заболела бог
знает какою-то сложною болезнью: сначала у нее разлилась желчь, потом вся
она распухла, и, наконец, у нее отнялись совершенно ноги. Мари целые дни
начала проводить у матери, которая, с своей стороны, стараясь предостеречь
дочь от влияния мужа, беспрестанно толковала ей, какой тот мот, какой он
пустой и бесчувственный человек и как он мало любит ее. Маша с каждым днем
начала более и более соглашаться с матерью, - тем более, что Сергей Петрович
действительно день ото дня становился к ней холоднее: кроме того, что часто
уходил на целые дни из дому, но даже когда бывал дома, то или молчал, или
спал, и никогда уже с ней не играл - ни в ладошки, ни в рыжего кота, и
вместе с тем беспрестанно настаивал, чтобы она требовала от матери имения.
Последнее время Мари уже целые дни проводила у матери; ей было даже
очень нескучно, потому что к старухе начал ходить один из числа трех
офицеров - подпоручик Пириневский. Он был очень милый и веселый молодой
человек и владел двумя прекрасными способностями, а именно: прекрасно
рассказывал страшные сказки о различных царевичах и разбойниках и бесподобно
пел тенором под гитару многие новые романсы. Мари он очень занимал. День ото
дня молодые люди, сами не замечая того, начали сближаться: подпоручик начал
уже называть Мари cousine, а она его cousin. Кроме того, между ними
проявилось еще новое занятие: они начали для практики танцевать вновь
появившийся тогда танец редову. Катерина Архиповна, смотревшая сначала
сквозь пальцы на сближение молодых людей, начала суп