еть кофею принести.
- Мерси, тысячу раз мерси, почтеннейшая. С большим удовольствием выпью,
- сказал милашка, протягивая хозяйке руку.
- Для милого дружка и сережка из ушка, - сказала Татьяна Ивановна. -
Поди свари, - прибавила она, обращаясь к Марфе.
Та вышла.
Так как этот друг Татьяны Ивановны должен в моем рассказе играть
главную роль, то я обязанным себя считаю поподробнее познакомить читателя с
его наружностью, отчасти биографиею и главными наклонностями. Сергей
Петрович Хозаров, поручик в отставке, был лет двадцати семи; лицо его было
одно из тех, про которые говорят, что они похожи на парижские журнальные
картинки: и нос, например, у него был немного орлиный, и губы тонкие и
розовые, и румянец на щеках свежий, и голубые, правильно очерченные и
подернутые влагою глаза, а над ними тонкою дугою обведенные брови, и,
наконец, усы, не так большие и не очень маленькие. Про прическу и говорить
нечего: она была совершенно по моде того времени, то есть на теме
приглажена, а на висках и на затылке разбита в букли. В лице его, если
хотите, все было хорошо, свежо, даже правильно и гармонировало одно с
другим; но в то же время чего-то недоставало, что вы желаете и любите видеть
в лице человека. О подобных физиономиях существуют два совершенно
противоположные мнения. Одни говорят, что это красавцы, миленькие, даже
молодцы, мало этого, Аполлоны Бельведерские; другие же называют их
смазливыми рожицами, масками, расписными купидонами и даже форейторами,
смотря по тому, какой у кого эпитет ближе на языке. О герое моем предоставлю
вам, читатель мой, избрать какое будет угодно из вышеупомянутых мнений.
Кроме своей приятной наружности, Сергей Петрович владел еще многими другими
достоинствами. Служа в полку, он слыл за славного малого, удивительного
мастера танцевать и вообще за человека хорошо образованного, потому что имел
очень приличные манеры, говорил по-французски, владел пером и сочинял стихи,
из коих двое даже были напечатаны в каком-то журнале, но главное - он имел
необыкновенно много вкуса. При первой возможности молодой поручик так мило
отделывал и меблировал свою квартиру, что приезжавшие к нему, разумеется, с
мужьями, дамы ахали от восторга и удивления; экипаж у него был один из
первых между всеми господами офицерами; жженку Хозаров умел варить
классически и вообще с неподражаемым умением распоряжался приятельскими
пирушками и всегда почти, по просьбе помещиков, устраивал у них балы, и балы
выходили отличные. Две только слабости имел молодой человек: во-первых, он
был очень влюбчив, так что не проходило месяца, чтобы он в кого-нибудь не
влюбился, и влюблялся обыкновенно искренне, но только ненадолго; во-вторых,
имел сильную наклонность и большую в то же время способность - брать взаймы
деньги. Над первою его слабостью товарищи подтрунивали и называли его
Сердечкиным, вторым же недостатком даже тяготились, особенно в последнее
время, так как эта наклонность в нем со дня на день более и более
развивалась. По выходе в отставку Хозаров года два жил в губернии и здесь
успел заслужить то же реноме; но так как в небольших городах вообще любят
делать из мухи слона и, по преимуществу, на недостатки человека смотрят
сквозь увеличительное стекло, то и о поручике начали рассуждать таким
образом: он чел
- Мерси, тысячу раз мерси, почтеннейшая. С большим удовольствием выпью,
- сказал милашка, протягивая хозяйке руку.
- Для милого дружка и сережка из ушка, - сказала Татьяна Ивановна. -
Поди свари, - прибавила она, обращаясь к Марфе.
Та вышла.
Так как этот друг Татьяны Ивановны должен в моем рассказе играть
главную роль, то я обязанным себя считаю поподробнее познакомить читателя с
его наружностью, отчасти биографиею и главными наклонностями. Сергей
Петрович Хозаров, поручик в отставке, был лет двадцати семи; лицо его было
одно из тех, про которые говорят, что они похожи на парижские журнальные
картинки: и нос, например, у него был немного орлиный, и губы тонкие и
розовые, и румянец на щеках свежий, и голубые, правильно очерченные и
подернутые влагою глаза, а над ними тонкою дугою обведенные брови, и,
наконец, усы, не так большие и не очень маленькие. Про прическу и говорить
нечего: она была совершенно по моде того времени, то есть на теме
приглажена, а на висках и на затылке разбита в букли. В лице его, если
хотите, все было хорошо, свежо, даже правильно и гармонировало одно с
другим; но в то же время чего-то недоставало, что вы желаете и любите видеть
в лице человека. О подобных физиономиях существуют два совершенно
противоположные мнения. Одни говорят, что это красавцы, миленькие, даже
молодцы, мало этого, Аполлоны Бельведерские; другие же называют их
смазливыми рожицами, масками, расписными купидонами и даже форейторами,
смотря по тому, какой у кого эпитет ближе на языке. О герое моем предоставлю
вам, читатель мой, избрать какое будет угодно из вышеупомянутых мнений.
Кроме своей приятной наружности, Сергей Петрович владел еще многими другими
достоинствами. Служа в полку, он слыл за славного малого, удивительного
мастера танцевать и вообще за человека хорошо образованного, потому что имел
очень приличные манеры, говорил по-французски, владел пером и сочинял стихи,
из коих двое даже были напечатаны в каком-то журнале, но главное - он имел
необыкновенно много вкуса. При первой возможности молодой поручик так мило
отделывал и меблировал свою квартиру, что приезжавшие к нему, разумеется, с
мужьями, дамы ахали от восторга и удивления; экипаж у него был один из
первых между всеми господами офицерами; жженку Хозаров умел варить
классически и вообще с неподражаемым умением распоряжался приятельскими
пирушками и всегда почти, по просьбе помещиков, устраивал у них балы, и балы
выходили отличные. Две только слабости имел молодой человек: во-первых, он
был очень влюбчив, так что не проходило месяца, чтобы он в кого-нибудь не
влюбился, и влюблялся обыкновенно искренне, но только ненадолго; во-вторых,
имел сильную наклонность и большую в то же время способность - брать взаймы
деньги. Над первою его слабостью товарищи подтрунивали и называли его
Сердечкиным, вторым же недостатком даже тяготились, особенно в последнее
время, так как эта наклонность в нем со дня на день более и более
развивалась. По выходе в отставку Хозаров года два жил в губернии и здесь
успел заслужить то же реноме; но так как в небольших городах вообще любят
делать из мухи слона и, по преимуществу, на недостатки человека смотрят
сквозь увеличительное стекло, то и о поручике начали рассуждать таким
образом: он чел