овек ловкий, светский и даже, если вам угодно, ученый, но
только мотыга, любит жить не по средствам, и что все свое состояньишко
пропировал да пробарствовал, а теперь вот и ждет, не выпадет ли на его долю
какой-нибудь дуры-невесты с тысячью душами, но таких будто нынче совсем и на
свете нет. Конечно, читатель из одного того, что герой мой, наделенный по
воле судеб таким прекрасным вкусом, проживал в нумерах Татьяны Ивановны, -
из одного этого может уже заключить, что обстоятельства Хозарова были не
совсем хороши; я же, с своей стороны, скажу, что обстоятельства его были
никуда не годны. Имение его уже окончательно было продано, в Москву он
приехал с двумя тысячами на ассигнации; но что значат эти деньги для
человека со вкусом? Капля в море! В настоящее время Хозаров жил старым
кредитом во всевозможных местах, где только ему верили. К Татьяне Ивановне
он явился после не совсем приятной истории с m-r Шевалдышевым, у которого он
первоначально стоял, и явился, как говорится, с форсом, а именно, в отличном
пальто и с эффектною палкою, у которой на ручном конце красовалась
позолоченная головка одного из греческих мудрецов. Первоначально он
потребовал лучший нумер, раскритиковал его как следует, а потом,
разговорившись с хозяйкою, нанял и в дальнейшем разговоре так очаровал
Татьяну Ивановну, что она не только не попросила денег в задаток, но даже
после, в продолжение трех месяцев, держала его без всякой уплаты и все-таки
считала милашкою и даже передавала ему заимообразно рублей до ста
ассигнациями из своих собственных денег. Любить его, несколько корыстно для
самой себя, она не смела и подумать, но чувствовала к нему дружбу и
гордилась этим. Милашка же, с своей стороны, высказывал сорокалетней девице
самые задушевные свои тайны. Что касается до помещения Сергея Петровича, то
и оно обнаруживало главные его наклонности, то есть представляло видимую
замашку на франтовство, комфорт и опрятность; даже постель молодого
человека, несмотря на утреннее время, представляла величайший порядок,
который царствовал и во всем остальном убранстве комнаты: несколько гравюр,
представляющих охоту, Тальму{14} в костюме Гамлета, арабскую лошадь, четырех
дам, очень недурных собой, из коих под одной было написано: "весна", под
другой: "лето", под третьей: "осень", под четвертой: "зима". Все они
развешаны были совершенно симметрично. В углу стояло что-то вроде горки, в
которую было вставлено несколько чубуков с трубками, в числе коих было до
пяти черешневых с янтарными мундштуками. На столе, перед которым сидел
Сергей Петрович, в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены
тоже в величайшем порядке различные принадлежности мужского туалета: в
средине стояло складное зеркало, с одной стороны коего помещалась щетка, с
другой - гребенка; потом опять с одной стороны - помада в фарфоровой банке,
с другой - фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка с
о-де-колоном; около фиксатуара флакончик с духами, далее на столе лежал
небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги:
чернильница с песочницей. По одну сторону портфеля лежал пресс-папье,
изображающий легавую собаку, который придавливал какие-то бумаги; с другой
стороны находился тоже пресс-папье с изображением кабаньей головы; под ним
ничего
только мотыга, любит жить не по средствам, и что все свое состояньишко
пропировал да пробарствовал, а теперь вот и ждет, не выпадет ли на его долю
какой-нибудь дуры-невесты с тысячью душами, но таких будто нынче совсем и на
свете нет. Конечно, читатель из одного того, что герой мой, наделенный по
воле судеб таким прекрасным вкусом, проживал в нумерах Татьяны Ивановны, -
из одного этого может уже заключить, что обстоятельства Хозарова были не
совсем хороши; я же, с своей стороны, скажу, что обстоятельства его были
никуда не годны. Имение его уже окончательно было продано, в Москву он
приехал с двумя тысячами на ассигнации; но что значат эти деньги для
человека со вкусом? Капля в море! В настоящее время Хозаров жил старым
кредитом во всевозможных местах, где только ему верили. К Татьяне Ивановне
он явился после не совсем приятной истории с m-r Шевалдышевым, у которого он
первоначально стоял, и явился, как говорится, с форсом, а именно, в отличном
пальто и с эффектною палкою, у которой на ручном конце красовалась
позолоченная головка одного из греческих мудрецов. Первоначально он
потребовал лучший нумер, раскритиковал его как следует, а потом,
разговорившись с хозяйкою, нанял и в дальнейшем разговоре так очаровал
Татьяну Ивановну, что она не только не попросила денег в задаток, но даже
после, в продолжение трех месяцев, держала его без всякой уплаты и все-таки
считала милашкою и даже передавала ему заимообразно рублей до ста
ассигнациями из своих собственных денег. Любить его, несколько корыстно для
самой себя, она не смела и подумать, но чувствовала к нему дружбу и
гордилась этим. Милашка же, с своей стороны, высказывал сорокалетней девице
самые задушевные свои тайны. Что касается до помещения Сергея Петровича, то
и оно обнаруживало главные его наклонности, то есть представляло видимую
замашку на франтовство, комфорт и опрятность; даже постель молодого
человека, несмотря на утреннее время, представляла величайший порядок,
который царствовал и во всем остальном убранстве комнаты: несколько гравюр,
представляющих охоту, Тальму{14} в костюме Гамлета, арабскую лошадь, четырех
дам, очень недурных собой, из коих под одной было написано: "весна", под
другой: "лето", под третьей: "осень", под четвертой: "зима". Все они
развешаны были совершенно симметрично. В углу стояло что-то вроде горки, в
которую было вставлено несколько чубуков с трубками, в числе коих было до
пяти черешневых с янтарными мундштуками. На столе, перед которым сидел
Сергей Петрович, в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены
тоже в величайшем порядке различные принадлежности мужского туалета: в
средине стояло складное зеркало, с одной стороны коего помещалась щетка, с
другой - гребенка; потом опять с одной стороны - помада в фарфоровой банке,
с другой - фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка с
о-де-колоном; около фиксатуара флакончик с духами, далее на столе лежал
небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги:
чернильница с песочницей. По одну сторону портфеля лежал пресс-папье,
изображающий легавую собаку, который придавливал какие-то бумаги; с другой
стороны находился тоже пресс-папье с изображением кабаньей головы; под ним
ничего