* смотрите! (франц.).
- Ах, какой отличный солитер{80}! Батюшка, Сергей Петрович, да где вы
все эти богатства приобрели?
- Уж, конечно, не у вашего скота, Ферапонта Григорьича,
позаимствовался. Всем этим богатством, что видите, наградила меня
заимообразно моя милая фея, моя бесценная Barbe Мамилова.
- Варвара Александровна? Скажите, какая превосходнейшая женщина!
- Да-с, найдите-ка другую в нашем свете! С первого слова, только что
заикнулся о нужде в трех тысячах, так даже сконфузилась, что нет у ней
столько наличных денег; принесла свою шкатулку и отперла. "Берите, говорит,
сколько тут есть!" Вот так женщина! Вот так душа! Истинно будешь благоговеть
перед ней, потому что она, кажется, то существо, о котором именно можно
оказать словами Пушкина: "В ней все гармония, все диво, все выше мира и
страстей".
- Ну, я думаю, и вещи тоже ценные? - сказала Татьяна Ивановна. - Ах,
какая прелестная работа! - продолжала она, с любопытством рассматривая баул.
- Да-с, я вам окажу, что для этой женщины нет слов на языке, чтобы
выразить все ее добродетели: мало того, что отсчитала чистыми деньгами
тысячу рублей; я бы, без сомнения, и этим удовлетворился, и это было бы для
меня величайшее одолжение, так нет, этого мало: принесла еще вещи, говорит:
"Возьмите и достаньте себе денег под них; это, я полагаю, говорит, самое
лучшее употребление, какое только может женщина сделать из своего
украшения". А?.. Как вам покажется? Сколько в этих словах благородства,
великодушия! Я, разумеется, намерен ей отплатить тем же и потому тотчас же
поехал к маклеру и написал ей в три тысячи вексель; так даже и этого не
хотела взять. Я убедил ее только тем, что я человек, и человек смертный,
могу умереть и потому за ее великодушие не хочу на тот свет унести черной
неблагодарности. Вот какова эта женщина, Татьяна Ивановна!
- Прекрасная должна быть дама! Вот, как я по всем словам вашим вижу,
так, должно быть, предобрейшее она имеет сердце!
- И говорить нечего, она выше всяких слов! Но постойте, я никогда и
нигде не позволял себе забывать людей, сделавших мне какое-либо одолжение:
сегодняшнее же первое мое дело будет хоть часть заплатить моей Татьяне
Ивановне, и потому не угодно ли вам взять покуда полтораста рублей! - сказал
Хозаров. - Примите, почтеннейшая, с моею искреннею благодарностью, -
продолжал он, подавая хозяйке пачку ассигнаций, и затем первоначально сжал
ее руку, а потом поцеловал в щеку.
- Что это, бесстыдник какой, как это вам не совестно?.. - сказала,
оконфузившись, но с явным удовольствием девица Замшева. - Да постойте еще,
повеса этакой, расплачиваться, дайте прежде сосчитаться.
- Без счетов, почтеннейшая! - воскликнул Хозаров. - Сегодня для меня
такой веселый и торжественный день, что я решительно не могу вести никакого
рода счетов. Будем жить и веселиться, ненадолго жизнь дана! - произнес он и,
вскочив, схватил Татьяну Ивановну и начал с нею вальсировать по комнатам.
- Перестаньте, проказник этакой! Ай, батюшки, завертели... посмотрите,
гребенка выпала, - говорила сорокалетняя девица, делая быстрые туры с ловким
танцором.
- C'est assez, madame, merci, grand merci*, - сказал Хозаров,
останавливая и сажая даму на стул.
______________
* Довольно, сударыня, спасибо, большое спасибо (франц.).