Мари делалась рабою, и рабою беспрекословною. Постоянные хлопоты по
хозяйству, о детях, вечная борьба с нуждою, каждодневные головомойки никуда
не годному супругу - все это развило в Катерине Архиповне желчное
расположение и значительно испортило ее характер; она брюзжала обыкновенно
целые дни то на людей, то на дочерей, а главное - на мужа. Две старшие
дочери, Пашет и Анет, очень любили новые платья, молодых мужчин и питали
самое страстное желание выйти поскорее замуж; кроме того, они были очень
завистливого характера. Анет, как и папенька, любила сказать красное словцо,
Пашет же была очень молчалива и наследовала от папеньки только сильный
аппетит. Обе эти девицы были влюблены по нескольку раз, хотя и не совсем с
успехом; маменьки они боялись, слушались ее и уважали; вследствие того и в
отношении папеньки разделяли вполне ее мнение, то есть считали его
совершенно за нуль и только иногда относились к нему с жалобами на младшую,
Машет, которую обе они терпеть не могли, потому что она была идолом
маменьки, потому что ей шили лучшие платья и у ней было уже до пятка
женихов, тогда как им не досталось еще ни одного. Что касается до Мари, то
она, по словам Катерины Архиповны, еще не сформировалась, была совершенный
ребенок и несколько месяцев только перестала играть в куклы и начала читать
романы.
Антон Федотыч, которого мы оставили на крыльце, все еще сидел там и не
входил в комнату. Средство это он, особенно в холодное время года,
употреблял издавна и всегда почти для себя с успехом. Во-первых, уходя на
крыльцо, он удалялся от супруги; во-вторых, освежался на воздухе от
головомойки и, наконец, в-третьих, возбуждал к себе в Катерине Архиповне
участие. Спустя четверть часа она обыкновенно говорила: "Что, сумасшедший-то
там стоит? Простудится еще: эй, девочка, мальчик! Подите скажите барину, что
он там стоит?" Барину сказывали, и он возвращался торжествующий и спокойный,
потому что Катерина Архиповна после этого обыкновенно его уже не журила и
даже иногда говорила, чтобы он выпил водки. В настоящее время Катерина
Архиповна, видно, очень рассердилась; прошло уже более четверти часа, как
Ступицын сидел на рундучке крыльца, а она не высылала; Антону Федотычу
становилось очень холодно; единственный предмет его развлечения - луна -
скрылась за облаками. Вдруг в темноте послышались шаги.
- Ах! - вскрикнул вслед за тем женский голос.
- Ух, черт возьми! - произнес с своей стороны Ступицын, схватившись за
живот, в который ударилась чья-то нога.
- Кто это? - повторил тот же голос.
- А ты кто? - спросил Ступицын.
- Я пришла к знакомым моим, - сказал женский голос. - Вы здешний?
- Здешний. Кого вам надо?
- Катерину Архиповну.
- Жену мою?
- Вы супруг Катерины Архиповны?
- Точно так.
- Ах, боже мой, извините, я очень хорошая знакомая Катерины Архиповны.
Честь имею рекомендоваться: Татьяна Ивановна Замшева.
- Позвольте и мне, с своей стороны, представиться: Антон Федотыч
Ступицын. Что мы здесь стоим? Милости прошу!
Хозяин и гостья вошли в залу, в которой никого уже не было. Татьяна
Ивановна и Антон Федотыч смотрели несколько времени друг на друга с
некоторым удивлением. Обоих их поразили некоторые странности в наружности
друг друга. Антону Федотычу кинулись в глаза необыкновенные ряб