еды, чувствовался
сильно-ароматический запах. Миропа Дмитриевна ужасно любила все душистые
растения и украшала свой садик почти собственными руками, с помощию только
двух ее крепостных девок. Кроме того, она держала кур с беспощадно
остриженными крыльями, чтобы они не залетали в садик, держала несколько
индеек, петух которых постоянно расхаживал у нее на дворе с налитыми кровью
балаболками над носом, и, наконец, в дальнем хлевушке провизгивал по
временам юный поросенок, купленный Миропою Дмитриевною для домашнего откорма
в последнее воскресенье недели православия, - вообще, надобно отдать честь
Миропе Дмитриевне, она была опытная, расчетливая и умная хозяйка.
В настоящий вечер она, кушая вприкуску уже пятую чашку чаю, начинала
чувствовать легкую тоску от этой приятной, но все-таки отчасти мутящей
жидкости, - вдруг на дворе показалась высокая фигура капитана в шинели.
Миропа Дмитриевна грустно усмехнулась, заранее предчувствуя, зачем к ней
идет капитан, и крикнула ему, что она в саду, а не в доме.
Капитан вошел в садик и показался Миропе Дмитриевне не таким
разваренным, каким он, к великой ее досаде, являлся все последнее время.
- Садитесь, будете гостем! - сказала она ему и стала наливать чай в
стакан.
Капитан снял с себя шинель и повесил ее на сучок дерева. Миропа
Дмитриевна, взглянув при этом на него, чуть не вскрикнула. Он был в густых
штаб-офицерских эполетах.
- Вы произведены в майоры? - проговорила Миропа Дмитриевна в одно и то
же время с удивлением и радостью.
- Да, на днях, - отвечал вновь испеченный майор, садясь и по
возможности равнодушным тоном, хотя в лице и во всей его фигуре просвечивало
удовольствие от полученного повышения.
- Надобно выпить шампанского за ваше здоровье и прокричать вам ура! -
говорила Миропа Дмитриевна.
- Зачем же шампанского?.. Выпьем лучше чайку! - продолжал новый майор
тем же тоном философа.
Миропа Дмитриевна решительно не могла отвести от него глаз; он никогда
еще не производил на нее такого сильного впечатления своей наружностью:
густые эполеты майора живописно спускались на сукно рукавов; толстая золотая
цепочка от часов извивалась около борта сюртука; по правилам летней формы,
он был в белых брюках; султан на его новой трехугольной шляпе красиво
развевался от дуновения легкого ветерка; кресты и медали как-то более
обыкновенного блистали и мелькали. Под влиянием всего этого Миропа
Дмитриевна сама уж хорошенько не помнит, как пододвинула к майору стакан с
чаем, как крикнула проходившей по двору Агаше, чтобы та принесла из комнат
четверку Жукова табаку и трубку.
Впрочем, прежде чем я пойду далее в моем рассказе, мне кажется,
необходимо предуведомить читателя, что отныне я буду именовать Зверева
майором, и вместе с тем открыть тайну, которой читатель, может быть, и не
подозревает: Миропа Дмитриевна давно уже была, тщательно скрывая от всех,
влюблена в майора, и хоть говорила с ним, как и с прочими офицерами, о
других женщинах и невестах, но в сущности она приберегала его для себя...
Появление противной Людмилы Рыжовой и смешное увлечение Аггея Никитича этой
девчонкой, конечно, много сбило Миропу Дмитриевну с толку; но теперь, увидав
майора в таком блестящем штаб-офицерском виде, она вознамерилась во что бы
то ни стало уничтожить в глазах его сво
сильно-ароматический запах. Миропа Дмитриевна ужасно любила все душистые
растения и украшала свой садик почти собственными руками, с помощию только
двух ее крепостных девок. Кроме того, она держала кур с беспощадно
остриженными крыльями, чтобы они не залетали в садик, держала несколько
индеек, петух которых постоянно расхаживал у нее на дворе с налитыми кровью
балаболками над носом, и, наконец, в дальнем хлевушке провизгивал по
временам юный поросенок, купленный Миропою Дмитриевною для домашнего откорма
в последнее воскресенье недели православия, - вообще, надобно отдать честь
Миропе Дмитриевне, она была опытная, расчетливая и умная хозяйка.
В настоящий вечер она, кушая вприкуску уже пятую чашку чаю, начинала
чувствовать легкую тоску от этой приятной, но все-таки отчасти мутящей
жидкости, - вдруг на дворе показалась высокая фигура капитана в шинели.
Миропа Дмитриевна грустно усмехнулась, заранее предчувствуя, зачем к ней
идет капитан, и крикнула ему, что она в саду, а не в доме.
Капитан вошел в садик и показался Миропе Дмитриевне не таким
разваренным, каким он, к великой ее досаде, являлся все последнее время.
- Садитесь, будете гостем! - сказала она ему и стала наливать чай в
стакан.
Капитан снял с себя шинель и повесил ее на сучок дерева. Миропа
Дмитриевна, взглянув при этом на него, чуть не вскрикнула. Он был в густых
штаб-офицерских эполетах.
- Вы произведены в майоры? - проговорила Миропа Дмитриевна в одно и то
же время с удивлением и радостью.
- Да, на днях, - отвечал вновь испеченный майор, садясь и по
возможности равнодушным тоном, хотя в лице и во всей его фигуре просвечивало
удовольствие от полученного повышения.
- Надобно выпить шампанского за ваше здоровье и прокричать вам ура! -
говорила Миропа Дмитриевна.
- Зачем же шампанского?.. Выпьем лучше чайку! - продолжал новый майор
тем же тоном философа.
Миропа Дмитриевна решительно не могла отвести от него глаз; он никогда
еще не производил на нее такого сильного впечатления своей наружностью:
густые эполеты майора живописно спускались на сукно рукавов; толстая золотая
цепочка от часов извивалась около борта сюртука; по правилам летней формы,
он был в белых брюках; султан на его новой трехугольной шляпе красиво
развевался от дуновения легкого ветерка; кресты и медали как-то более
обыкновенного блистали и мелькали. Под влиянием всего этого Миропа
Дмитриевна сама уж хорошенько не помнит, как пододвинула к майору стакан с
чаем, как крикнула проходившей по двору Агаше, чтобы та принесла из комнат
четверку Жукова табаку и трубку.
Впрочем, прежде чем я пойду далее в моем рассказе, мне кажется,
необходимо предуведомить читателя, что отныне я буду именовать Зверева
майором, и вместе с тем открыть тайну, которой читатель, может быть, и не
подозревает: Миропа Дмитриевна давно уже была, тщательно скрывая от всех,
влюблена в майора, и хоть говорила с ним, как и с прочими офицерами, о
других женщинах и невестах, но в сущности она приберегала его для себя...
Появление противной Людмилы Рыжовой и смешное увлечение Аггея Никитича этой
девчонкой, конечно, много сбило Миропу Дмитриевну с толку; но теперь, увидав
майора в таком блестящем штаб-офицерском виде, она вознамерилась во что бы
то ни стало уничтожить в глазах его сво