- О, нет! Вы очень в последнем случае ошибаетесь! - перебил Егора
Егорыча довольно резко Сергей Степаныч. - Если в прошении господина Лябьева
на высочайшее имя достаточно выяснено, что им совершено убийство не
преднамеренно, а случайно, то я уверен, что государь значительно смягчит
участь осужденного, тем более, что господин Лябьев артист, а государь ко
всем художникам весьма милостив и внимателен.
- Государь, я знаю, что милостив, - закричал на это Марфин, - но, по
пословице: "Царь жалует, да псарь не жалует", под ним-то стоящим милее
Тулузовы и кабатчики!
В лице Сергея Степаныча при этом пробежало уже заметное неудовольствие.
Егор Егорыч сколько ни горячился, но подметил это и еще сильнее закричал:
- Я не о вас, каких-нибудь десяти праведниках, говорю, благородством
которых, может быть, и спасается только кормило правления! Я не историк, а
только гражданин, и говорю, как бы стал говорить, если бы меня на плаху
возвели, что позорно для моего отечества мало что оставлять убийц и
грабителей на свободе, но, унижая и оскверняя государственные кресты и чины,
украшать ими сих негодяев за какую-то акибы приносимую ими пользу.
Сколь ни прискорбно было Сергею Степанычу выслушивать все эти
запальчивые обвинения Егора Егорыча, но внутренно он соглашался с ним сам,
видя и чувствуя, как все более и более творят беззакония разные силы:
кабацкая, интендантская, путейская...
- Касательно того, - начал он размышляющим тоном, - что Тулузов убийца
и каторжник, я верю не вполне и не вижу, из чего вы это усматриваете...
- Об этом-с в нашей губернии, - принялся выпечатывать Егор Егорыч, -
началось дело, и у меня в руках все копии с этого дела; только я не знаю, к
кому мне обратиться.
- Конечно, к министру внутренних дел, тем более к такому министру, как
нынешний; он потакать не любит.
- Такого нам и надо! Нам нельзя еще жить без дубинки Петра!.. Но я не
знаком совершенно с новым министром.
- О, это все равно! - сказал Сергей Степаныч и, немного подумав,
присовокупил: - Я послезавтра увижусь со Львом Алексеичем и скажу ему, что
вы очень бы желали быть у него. Он, я уверен, примет вас и примет не
официально, а вечером.
- Мне не одному у него нужно быть, а с моим деревенским доктором,
который поднял и раскрыл дело Тулузова и который по этому делу имел даже
предчувствие за несколько лет пред тем, что он и не кто другой, как он,
раскроет это убийство; а потому вы мне и ему устройте свидание у министра!
- Непременно! - обещал Сергей Степаныч.
- А когда вы меня оповестите о том?
- Да всего лучше вот что, - начал Сергей Степаныч, - вы приезжайте в
следующую среду в Английский клуб обедать! Там я вам и скажу, когда Лев
Алексеич{562} может вас принять, а вы между тем, может быть, встретитесь в
клубе с некоторыми вашими старыми знакомыми.
- Очень рад, очень! - отозвался на это Марфин. - Ну, а как у вас в
Петербурге масонство процветает? Все, я думаю, на попятный двор удрали?
- Не могу сказать, чтобы так это было. Все, кто были масонами, остались
ими; но вымирают, а новых не нарождается!
- Да! - согласился с этим Егор Егорыч и присовокупил: - Хочу от вас
заехать к князю Александру Николаичу.
- Это, конечно, следует вам сделать. Только князь, вероятно, вас не
примет.
- Отчего?.. Неужели он так б
Егорыча довольно резко Сергей Степаныч. - Если в прошении господина Лябьева
на высочайшее имя достаточно выяснено, что им совершено убийство не
преднамеренно, а случайно, то я уверен, что государь значительно смягчит
участь осужденного, тем более, что господин Лябьев артист, а государь ко
всем художникам весьма милостив и внимателен.
- Государь, я знаю, что милостив, - закричал на это Марфин, - но, по
пословице: "Царь жалует, да псарь не жалует", под ним-то стоящим милее
Тулузовы и кабатчики!
В лице Сергея Степаныча при этом пробежало уже заметное неудовольствие.
Егор Егорыч сколько ни горячился, но подметил это и еще сильнее закричал:
- Я не о вас, каких-нибудь десяти праведниках, говорю, благородством
которых, может быть, и спасается только кормило правления! Я не историк, а
только гражданин, и говорю, как бы стал говорить, если бы меня на плаху
возвели, что позорно для моего отечества мало что оставлять убийц и
грабителей на свободе, но, унижая и оскверняя государственные кресты и чины,
украшать ими сих негодяев за какую-то акибы приносимую ими пользу.
Сколь ни прискорбно было Сергею Степанычу выслушивать все эти
запальчивые обвинения Егора Егорыча, но внутренно он соглашался с ним сам,
видя и чувствуя, как все более и более творят беззакония разные силы:
кабацкая, интендантская, путейская...
- Касательно того, - начал он размышляющим тоном, - что Тулузов убийца
и каторжник, я верю не вполне и не вижу, из чего вы это усматриваете...
- Об этом-с в нашей губернии, - принялся выпечатывать Егор Егорыч, -
началось дело, и у меня в руках все копии с этого дела; только я не знаю, к
кому мне обратиться.
- Конечно, к министру внутренних дел, тем более к такому министру, как
нынешний; он потакать не любит.
- Такого нам и надо! Нам нельзя еще жить без дубинки Петра!.. Но я не
знаком совершенно с новым министром.
- О, это все равно! - сказал Сергей Степаныч и, немного подумав,
присовокупил: - Я послезавтра увижусь со Львом Алексеичем и скажу ему, что
вы очень бы желали быть у него. Он, я уверен, примет вас и примет не
официально, а вечером.
- Мне не одному у него нужно быть, а с моим деревенским доктором,
который поднял и раскрыл дело Тулузова и который по этому делу имел даже
предчувствие за несколько лет пред тем, что он и не кто другой, как он,
раскроет это убийство; а потому вы мне и ему устройте свидание у министра!
- Непременно! - обещал Сергей Степаныч.
- А когда вы меня оповестите о том?
- Да всего лучше вот что, - начал Сергей Степаныч, - вы приезжайте в
следующую среду в Английский клуб обедать! Там я вам и скажу, когда Лев
Алексеич{562} может вас принять, а вы между тем, может быть, встретитесь в
клубе с некоторыми вашими старыми знакомыми.
- Очень рад, очень! - отозвался на это Марфин. - Ну, а как у вас в
Петербурге масонство процветает? Все, я думаю, на попятный двор удрали?
- Не могу сказать, чтобы так это было. Все, кто были масонами, остались
ими; но вымирают, а новых не нарождается!
- Да! - согласился с этим Егор Егорыч и присовокупил: - Хочу от вас
заехать к князю Александру Николаичу.
- Это, конечно, следует вам сделать. Только князь, вероятно, вас не
примет.
- Отчего?.. Неужели он так б