ваюсь лишь на том, во
что мне предписано верить.
- И верьте!.. Это очень хорошо с вашей стороны, - произнесла gnadige
Frau, как бы поучавшая отца Василия, а не он ее.
- Но сами вы чему верите? - сказал он ей с прежней ядовитостью.
- Я верю, - объяснила gnadige Frau со своей обычной точностью, - что
мы, живя честно, трудолюбиво и не делая другим зла, не должны бояться
смерти; это говорит мне моя религия и масонство.
- Знаю, что это говорится, но только человек-то этим весь не
исчерпывается; опять привожу в доказательство себя же: мысленно я не
страшусь смерти; но ее боится мой архей и заставляет меня даже вскрикивать
от страха, когда меня, особенно последнее время, как-нибудь посильнее
тряхнет в моей колымажке, в которой я езжу по приходу.
- Я архея не отвергаю и согласна, что он иногда в нас говорит сильнее,
чем наша душа и наше сердце, - заметила gnadige Frau.
- А только то и требовалось доказать! - подхватил опять-таки с
усмешечкой отец Василий и встал, чтобы отправиться домой.
К благословению его gnadige Frau, конечно, не подошла, да отец Василий
и не ожидал того. Расставшись, оба беседующие невольно подумали друг о
друге.
- Какого высокого ума человек и в какое страшное сомнение впадает! -
сказала сама себе gnadige Frau.
Отец же Василий, идя дорогой, размышлял: "Сия дама, по своему узкому
протестантизму, все решила, а Фауста-то и забыла, хоть и немка!"
И отец Василий при этом захохотал на всю улицу.
Gnadige Frau очень умно придумала написать о смерти Юлии Матвеевны
Антипу Ильичу, а не Егору Егорычу, без того уже бывшему от разного рода
неприятностей в сильно раздраженном состоянии. Антип Ильич, прочитав письмо
gnadige Frau, написанное четким почерком отца Василия, конечно, с одной
стороны, опечалился, узнав о смерти Юлии Матвеевны, но с другой - остался
доволен тем доверием, которым был почтен от госпожи Сверстовой. Прежде всего
он стал на довольно продолжительную молитву, а потом, улучив минуту, когда
Егор Егорыч был совершенно один, вошел к нему в кабинет.
- Позвольте вас спросить, - начал он своим добрым голосом, - когда вы
имеете намерение отправиться в Кузьмищево?
- Не знаю и сам! - отвечал Егор Егорыч, несколько удивленный словами
Антипа Ильича, так как сей последний никогда не делал ему подобного рода
вопросов. - Ты сам видишь, как тут уехать: Муза Николаевна измучена своим
несчастием; Сусанна Николаевна тоже вместе с нею мучится и, как я
подозреваю, даже больна...
- Да-с, - протянул ему Антип Ильич, - Сусанну Николаевну нам надобно
всем поберечь!
Егор Егорыч испугался этих слов Антипа Ильича. Ему показалось, что и он
вместе с Екатериной Филипповной пророчит что-то недоброе Сусанне Николаевне.
- Разве ты замечаешь, что она действительно больна?
- Нет, - ответил опять протяжно Антип Ильич, - но оне всегда очень
беспокоятся обо всем душой, а маменька их теперь в летах преклонных и тяжко
больна... Все в воле божией!
Егор Егорыч уразумел, что Антип Ильич клонит разговор в совершенно
другую сторону.
- Может быть, со старухой что-нибудь случилось? - спросил он
полушепотом.
- Да-с, - опять протянул Антип Ильич, - господь бог призвал их в лоно
свое.
- Тебе пишет об этом кто-нибудь?
- Госпожа Сверстова прислала мне письмо и приказала
что мне предписано верить.
- И верьте!.. Это очень хорошо с вашей стороны, - произнесла gnadige
Frau, как бы поучавшая отца Василия, а не он ее.
- Но сами вы чему верите? - сказал он ей с прежней ядовитостью.
- Я верю, - объяснила gnadige Frau со своей обычной точностью, - что
мы, живя честно, трудолюбиво и не делая другим зла, не должны бояться
смерти; это говорит мне моя религия и масонство.
- Знаю, что это говорится, но только человек-то этим весь не
исчерпывается; опять привожу в доказательство себя же: мысленно я не
страшусь смерти; но ее боится мой архей и заставляет меня даже вскрикивать
от страха, когда меня, особенно последнее время, как-нибудь посильнее
тряхнет в моей колымажке, в которой я езжу по приходу.
- Я архея не отвергаю и согласна, что он иногда в нас говорит сильнее,
чем наша душа и наше сердце, - заметила gnadige Frau.
- А только то и требовалось доказать! - подхватил опять-таки с
усмешечкой отец Василий и встал, чтобы отправиться домой.
К благословению его gnadige Frau, конечно, не подошла, да отец Василий
и не ожидал того. Расставшись, оба беседующие невольно подумали друг о
друге.
- Какого высокого ума человек и в какое страшное сомнение впадает! -
сказала сама себе gnadige Frau.
Отец же Василий, идя дорогой, размышлял: "Сия дама, по своему узкому
протестантизму, все решила, а Фауста-то и забыла, хоть и немка!"
И отец Василий при этом захохотал на всю улицу.
Gnadige Frau очень умно придумала написать о смерти Юлии Матвеевны
Антипу Ильичу, а не Егору Егорычу, без того уже бывшему от разного рода
неприятностей в сильно раздраженном состоянии. Антип Ильич, прочитав письмо
gnadige Frau, написанное четким почерком отца Василия, конечно, с одной
стороны, опечалился, узнав о смерти Юлии Матвеевны, но с другой - остался
доволен тем доверием, которым был почтен от госпожи Сверстовой. Прежде всего
он стал на довольно продолжительную молитву, а потом, улучив минуту, когда
Егор Егорыч был совершенно один, вошел к нему в кабинет.
- Позвольте вас спросить, - начал он своим добрым голосом, - когда вы
имеете намерение отправиться в Кузьмищево?
- Не знаю и сам! - отвечал Егор Егорыч, несколько удивленный словами
Антипа Ильича, так как сей последний никогда не делал ему подобного рода
вопросов. - Ты сам видишь, как тут уехать: Муза Николаевна измучена своим
несчастием; Сусанна Николаевна тоже вместе с нею мучится и, как я
подозреваю, даже больна...
- Да-с, - протянул ему Антип Ильич, - Сусанну Николаевну нам надобно
всем поберечь!
Егор Егорыч испугался этих слов Антипа Ильича. Ему показалось, что и он
вместе с Екатериной Филипповной пророчит что-то недоброе Сусанне Николаевне.
- Разве ты замечаешь, что она действительно больна?
- Нет, - ответил опять протяжно Антип Ильич, - но оне всегда очень
беспокоятся обо всем душой, а маменька их теперь в летах преклонных и тяжко
больна... Все в воле божией!
Егор Егорыч уразумел, что Антип Ильич клонит разговор в совершенно
другую сторону.
- Может быть, со старухой что-нибудь случилось? - спросил он
полушепотом.
- Да-с, - опять протянул Антип Ильич, - господь бог призвал их в лоно
свое.
- Тебе пишет об этом кто-нибудь?
- Госпожа Сверстова прислала мне письмо и приказала