аки с целью польстить этому на вид столь миниатюрному господину, но
крепкому, должно быть, по характеру.
- Иначе что ж! - возразил Марфин. - Я должен был бы оставить
кавалерийскую службу, которую я очень любил.
- Да, мы все тогда любили нашу службу! - присовокупил как бы с чувством
сенатор.
Марфин поморщился; его покоробила фраза графа: мы все.
"Кто же эти все? Значит, и сам граф тоже, а это не так!" - сердито
подумал он.
- Вы вчера долго оставались на бале? - направил тот будто бы случайно
разговор на другой предмет.
- Долго! - отвечал отрывисто Марфин.
- А я, к сожалению, никак не мог остаться... Мне так совестно перед
Петром Григорьичем, но у меня столько дел и такие все запутанные,
противоречивые!
- В чем вы, собственно, встречаете противоречия? - спросил Марфин.
- Во многом! - ответил сначала неопределенно сенатор. - Михайло
Сергеич, я слышу, в зале набралось много просителей; потрудитесь к ним
выйти, примите от них прошения и рассмотрите их там! - сказал он правителю
дел, который немедля же встал и вышел из кабинета.
Оставшись с глазу на глаз с Марфиным, сенатор приосанился немного и,
видимо, готовился приступить к беседе о чем-то весьма важном.
- Главные противоречия, - начал он неторопливо и потирая свои руки, -
это в отношении губернатора... Одни утверждают, что он чистый вампир,
вытянувший из губернии всю кровь, чего я, к удивлению моему, по делам
совершенно не вижу... Кроме того, другие лица, не принадлежащие к партии
губернского предводителя, мне говорят совершенно противное...
- Я, граф, сам принадлежу к партии губернского предводителя! - хотел
сразу остановить и срезать сенатора Марфин.
- Это я знаю, - подхватил тот уклончиво, - но при этом я наслышан и о
вашей полной независимости от чужих мнений: вы никогда и никому не бываете
вполне подчинены!.. Такова, pardon, об вас общая молва.
- Молва очень лестная для меня! - проговорил Марфин, насупившись и
твердо уверенный, что сенатор нарочно льстит ему, чтобы пообрезать у него
когти.
- О, без сомнения! - продолжал сенатор. - А потому мне чрезвычайно было
бы важно слышать ваше личное мнение по этому предмету.
- Я уже высказывал и здесь и в Петербурге мое мнение по этому предмету
и до сих пор не переменил его, - рубил напрямик Марфин.
- И оно состояло?.. - спросил сенатор.
- Состояло в том, что я считаю губернатора явным и открытым
взяточником!
Сенатора заметно покоробило такое резкое выражение Егора Егорыча.
- Есть господа, которые оправдывают его тем, - продолжал тот, - что
своего состояния у него нет, жена больна, семейство большое, сыновья служат
в кавалергардах; но почему же не в армии?.. Почему?
- О, боже мой!.. - произнес, несколько возвысив голос, сенатор. - Вы
даже то, что сыновья губернатора служат в гвардии, и то ставите ему в вину.
- Ставлю, потому что он ради этого нами властвует, как воевода,
приехавший к нам на кормление.
- Но чем же можно доказать, что он похож на воеводу?
- Можно-с, но мне гадко повторять, что об нем рассказывают: ни один воз
с сеном, ни одна барка с хлебом не смеют появиться в городе, не давши ему
через полицмейстера взятки.
- И вы сами бывали свидетелем чего-нибудь подобного?
- Фи!.. - произнес с гримасой Марфин. - Буду я свидетелем этого!.. Ес
крепкому, должно быть, по характеру.
- Иначе что ж! - возразил Марфин. - Я должен был бы оставить
кавалерийскую службу, которую я очень любил.
- Да, мы все тогда любили нашу службу! - присовокупил как бы с чувством
сенатор.
Марфин поморщился; его покоробила фраза графа: мы все.
"Кто же эти все? Значит, и сам граф тоже, а это не так!" - сердито
подумал он.
- Вы вчера долго оставались на бале? - направил тот будто бы случайно
разговор на другой предмет.
- Долго! - отвечал отрывисто Марфин.
- А я, к сожалению, никак не мог остаться... Мне так совестно перед
Петром Григорьичем, но у меня столько дел и такие все запутанные,
противоречивые!
- В чем вы, собственно, встречаете противоречия? - спросил Марфин.
- Во многом! - ответил сначала неопределенно сенатор. - Михайло
Сергеич, я слышу, в зале набралось много просителей; потрудитесь к ним
выйти, примите от них прошения и рассмотрите их там! - сказал он правителю
дел, который немедля же встал и вышел из кабинета.
Оставшись с глазу на глаз с Марфиным, сенатор приосанился немного и,
видимо, готовился приступить к беседе о чем-то весьма важном.
- Главные противоречия, - начал он неторопливо и потирая свои руки, -
это в отношении губернатора... Одни утверждают, что он чистый вампир,
вытянувший из губернии всю кровь, чего я, к удивлению моему, по делам
совершенно не вижу... Кроме того, другие лица, не принадлежащие к партии
губернского предводителя, мне говорят совершенно противное...
- Я, граф, сам принадлежу к партии губернского предводителя! - хотел
сразу остановить и срезать сенатора Марфин.
- Это я знаю, - подхватил тот уклончиво, - но при этом я наслышан и о
вашей полной независимости от чужих мнений: вы никогда и никому не бываете
вполне подчинены!.. Такова, pardon, об вас общая молва.
- Молва очень лестная для меня! - проговорил Марфин, насупившись и
твердо уверенный, что сенатор нарочно льстит ему, чтобы пообрезать у него
когти.
- О, без сомнения! - продолжал сенатор. - А потому мне чрезвычайно было
бы важно слышать ваше личное мнение по этому предмету.
- Я уже высказывал и здесь и в Петербурге мое мнение по этому предмету
и до сих пор не переменил его, - рубил напрямик Марфин.
- И оно состояло?.. - спросил сенатор.
- Состояло в том, что я считаю губернатора явным и открытым
взяточником!
Сенатора заметно покоробило такое резкое выражение Егора Егорыча.
- Есть господа, которые оправдывают его тем, - продолжал тот, - что
своего состояния у него нет, жена больна, семейство большое, сыновья служат
в кавалергардах; но почему же не в армии?.. Почему?
- О, боже мой!.. - произнес, несколько возвысив голос, сенатор. - Вы
даже то, что сыновья губернатора служат в гвардии, и то ставите ему в вину.
- Ставлю, потому что он ради этого нами властвует, как воевода,
приехавший к нам на кормление.
- Но чем же можно доказать, что он похож на воеводу?
- Можно-с, но мне гадко повторять, что об нем рассказывают: ни один воз
с сеном, ни одна барка с хлебом не смеют появиться в городе, не давши ему
через полицмейстера взятки.
- И вы сами бывали свидетелем чего-нибудь подобного?
- Фи!.. - произнес с гримасой Марфин. - Буду я свидетелем этого!.. Ес