ко вступлению в новую область верования и как бы с благословения нашей
церкви!.. Это черта глубокая, не так ли?.. Мы принимаем всех, примем и
Сусанну Николаевну, не стесняя нисколько ее верования!..
- Если так, то действительно надобно сделать наставление и поучение в
храме, - сказал после краткого размышления отец Василий.
- И сделайте, не робейте!.. - бормотал Егор Егорыч. - Возьмем самое
дурное предположение, что вас за совершение масонского обряда лишили бы
вашего сана, то - вот вам бог порукой - я обеспечиваю вас и вашу семью на
всю вашу жизнь; верите вы мне?
- Без сомнения, верю! - проговорил с просиявшим лицом отец Василий. -
Когда существование семьи моей, хоть бы и маленькими средствами, будет
обеспечено, то мне, как масону, гнаться за иерархическими титулами не
подобает.
- Не подобает, нет! - воскликнул Егор Егорыч. - Итак, я могу на вас
рассчитывать?
- Вполне! - ответил отец Василий и стал прощаться с Егором Егорычем.
- Отобедали бы вы у меня, там есть и другие гости! - сказал тот.
- Нет, мне надобно еще с требой ехать! - объяснил отец Василий и, не
заходя к Сусанне Николаевне, отправился домой.
Собственно говоря, я, как автор, не думаю, чтобы сей весьма
просвещенный, способный и честолюбивый служитель алтаря был в корень
искренним масоном. Все зависело от духа времени, в которое отец Василий
выступил на свое священническое служение. Это было как раз в пятнадцатом
году, когда масонство было в периоде своего сильного процветания. Все почти
богатые и знатные дворяне были, хоть и внешним образом, но масоны; даже
многие архиереи, если не прямо, то косвенно склонялись к масонству. Мудрено
ли после того, что молодой бакалавр схватился за масонство, изучил его, а
потом вскоре же был назначен священником в Москву в один из богатейших и
обильнейших дворянством приход, а вместе с тем он был принят в ложу ищущих
манны, где, конечно уж, лучше всех, вероятно, знакомый с мистической
философией и приученный еще с школьнической скамейки к риторическому
красноречию, он стал произносить в собраниях ложи речи, исполненные энергии
и учености. Так дело шло до начала двадцатых годов, с наступлением которых,
как я уже сказал и прежде, над масонством стали разражаться удар за ударом,
из числа которых один упал и на голову отца Василия, как самого выдающегося
масона из духовных лиц: из богатого московского прихода он был переведен в
сельскую церковь. Отец Василий пал духом и стал пить. Совершенная погибель
его была почти несомненна: его часто видали, как он с растрепанными
волосами, в одной рубахе, босиком крался по задним огородам в кабак, чтобы
затушить и успокоить свое похмелье; ходя с крестом по деревням, он до такой
степени напивался, что не мог уже стоять на ногах, и его обыкновенно
крестьяне привозили домой в своих почти навозных телегах. Но тут к нему
явился ангел-спаситель в лице Егора Егорыча, который взял его к себе в
Кузьмищево на ругу, где окружил его довольством и почетом. Отец Василий
сразу же перестал пить и начал заниматься сочинением истории масонства в
России.
В гостиной тем временем тоже происходило своего рода совещание между
Сусанной Николаевной, Мартыном Степанычем и Аггеем Никитичем.
Та, выйдя из комнаты мужа, поспешила к гостям, и Мартын Степаныч прямо
ей сказал:
- Сус
церкви!.. Это черта глубокая, не так ли?.. Мы принимаем всех, примем и
Сусанну Николаевну, не стесняя нисколько ее верования!..
- Если так, то действительно надобно сделать наставление и поучение в
храме, - сказал после краткого размышления отец Василий.
- И сделайте, не робейте!.. - бормотал Егор Егорыч. - Возьмем самое
дурное предположение, что вас за совершение масонского обряда лишили бы
вашего сана, то - вот вам бог порукой - я обеспечиваю вас и вашу семью на
всю вашу жизнь; верите вы мне?
- Без сомнения, верю! - проговорил с просиявшим лицом отец Василий. -
Когда существование семьи моей, хоть бы и маленькими средствами, будет
обеспечено, то мне, как масону, гнаться за иерархическими титулами не
подобает.
- Не подобает, нет! - воскликнул Егор Егорыч. - Итак, я могу на вас
рассчитывать?
- Вполне! - ответил отец Василий и стал прощаться с Егором Егорычем.
- Отобедали бы вы у меня, там есть и другие гости! - сказал тот.
- Нет, мне надобно еще с требой ехать! - объяснил отец Василий и, не
заходя к Сусанне Николаевне, отправился домой.
Собственно говоря, я, как автор, не думаю, чтобы сей весьма
просвещенный, способный и честолюбивый служитель алтаря был в корень
искренним масоном. Все зависело от духа времени, в которое отец Василий
выступил на свое священническое служение. Это было как раз в пятнадцатом
году, когда масонство было в периоде своего сильного процветания. Все почти
богатые и знатные дворяне были, хоть и внешним образом, но масоны; даже
многие архиереи, если не прямо, то косвенно склонялись к масонству. Мудрено
ли после того, что молодой бакалавр схватился за масонство, изучил его, а
потом вскоре же был назначен священником в Москву в один из богатейших и
обильнейших дворянством приход, а вместе с тем он был принят в ложу ищущих
манны, где, конечно уж, лучше всех, вероятно, знакомый с мистической
философией и приученный еще с школьнической скамейки к риторическому
красноречию, он стал произносить в собраниях ложи речи, исполненные энергии
и учености. Так дело шло до начала двадцатых годов, с наступлением которых,
как я уже сказал и прежде, над масонством стали разражаться удар за ударом,
из числа которых один упал и на голову отца Василия, как самого выдающегося
масона из духовных лиц: из богатого московского прихода он был переведен в
сельскую церковь. Отец Василий пал духом и стал пить. Совершенная погибель
его была почти несомненна: его часто видали, как он с растрепанными
волосами, в одной рубахе, босиком крался по задним огородам в кабак, чтобы
затушить и успокоить свое похмелье; ходя с крестом по деревням, он до такой
степени напивался, что не мог уже стоять на ногах, и его обыкновенно
крестьяне привозили домой в своих почти навозных телегах. Но тут к нему
явился ангел-спаситель в лице Егора Егорыча, который взял его к себе в
Кузьмищево на ругу, где окружил его довольством и почетом. Отец Василий
сразу же перестал пить и начал заниматься сочинением истории масонства в
России.
В гостиной тем временем тоже происходило своего рода совещание между
Сусанной Николаевной, Мартыном Степанычем и Аггеем Никитичем.
Та, выйдя из комнаты мужа, поспешила к гостям, и Мартын Степаныч прямо
ей сказал:
- Сус