я, пойми ты это!
- Эй, люди, люди! - закричала Катрин и бросилась было бежать.
- Не смей ссылать Аксинью!.. - кричал побежавший вслед за нею Ченцов.
- Не испугаете вы меня ничем, - сошлю! - повторяла свое Катрин.
Ченцов выстрелил в нее из ружья; провизжавшая пуля ударилась в гостиной
в зеркало и разбила его вдребезги.
- Не смей!.. - ревел на весь дом Ченцов и выстрелил в жену уж дробью,
причем несколько дробинок попало в шею Катрин. Она вскрикнула от боли и
упала на пол.
Прибежавшие, наконец, люди и управляющий схватили Ченцова; он пробовал
было отбиваться от них прикладом ружья, но они, по приказанию управляющего,
скрутили ему руки и, отведя в кабинет, заперли его там.
Тулузов потом бросился к лежавшей на полу Катрин. Кровотечение у нее из
плеча и шеи было сильное. Он велел ее поднять и положить на постель, где
заботливо осмотрел ее ранки.
- Я смертельно ранена? - спросила Катрин слабым голосом.
- Нет-с, это дробью, пустяки! - успокаивал ее управляющий.
- Я боюсь, что этот злодей захочет совсем убить меня!
- Мало ли чего он захочет!.. Кто же ему позволит это?.. Я его запер в
кабинет и велел стеречь! - успокоил и насчет этого госпожу свою управляющий.
На другой день ранним утром Катрин уехала в губернский город; Тулузов
тоже поехал вместе с нею в качестве оборонителя на тот случай, ежели Ченцов
вздумает преследовать ее; едучи в одном экипаже с госпожою своей, Тулузов
всю дорогу то заботливо поднимал окно у кареты, если из того чувствовался
хотя малейший ветерок, то поправлял подушки под раненым плечом Катрин,
причем она ласково взглядывала на него и произносила: "merci, Тулузов,
merci!". Объяснил он ей также, что Валерьяну Николаичу не сдобровать, и что
его, может быть, даже сошлют. Катрин, в первом пылу озлобления на мужа, с
удовольствием это выслушала и проговорила: "Туда ему и дорога!"
V
Случившийся у Ченцовых скандал возбудил сильные толки в губернском
городе; рассказывалось об нем разно и с разных точек зрения; при этом,
впрочем, можно было заметить одно, что либеральная часть публики, то есть
молодые дамы, безусловно обвиняли Катрин, говоря, что она сама довела мужа
до такого ужасного поступка с ней своей сумасшедшей ревностью, и что если
бы, например, им, дамам, случилось узнать, что их супруги унизились до
какой-нибудь крестьянки, так они постарались бы пренебречь этим, потому что
это только гадко и больше ничего! "Но позвольте, - возражали им пожилые дамы
и солидные мужчины, - madame Ченцова любила своего мужа, она для него
пожертвовала отцом, и оправдывать его странно, - что Ченцов человек
беспутный, это всем известно!" - "Значит, известно было и madame Ченцовой, а
если она все-таки вышла за него, так и будь к тому готова!" - замечали
ядовито молодые дамы. - "К чему готова?.. Даже к тому, что он выстрелит в
нее два раза из ружья?" - спрашивали тоже не без ядовитости порицатели
Ченцова. - "Он сделал это в запальчивости, заступаясь за женщину, которую
любил, и потому поступил в этом случае благородно!" - отстаивали молодые
дамы романическую сторону события. - "Полноте, пожалуйста, - возражали им их
противники. - Ченцов никогда и ни одной женщины не любил, а только развращал
каждую для минутной своей прихоти!". При таком раздвоении общественного
мнения, собственно гор
- Эй, люди, люди! - закричала Катрин и бросилась было бежать.
- Не смей ссылать Аксинью!.. - кричал побежавший вслед за нею Ченцов.
- Не испугаете вы меня ничем, - сошлю! - повторяла свое Катрин.
Ченцов выстрелил в нее из ружья; провизжавшая пуля ударилась в гостиной
в зеркало и разбила его вдребезги.
- Не смей!.. - ревел на весь дом Ченцов и выстрелил в жену уж дробью,
причем несколько дробинок попало в шею Катрин. Она вскрикнула от боли и
упала на пол.
Прибежавшие, наконец, люди и управляющий схватили Ченцова; он пробовал
было отбиваться от них прикладом ружья, но они, по приказанию управляющего,
скрутили ему руки и, отведя в кабинет, заперли его там.
Тулузов потом бросился к лежавшей на полу Катрин. Кровотечение у нее из
плеча и шеи было сильное. Он велел ее поднять и положить на постель, где
заботливо осмотрел ее ранки.
- Я смертельно ранена? - спросила Катрин слабым голосом.
- Нет-с, это дробью, пустяки! - успокаивал ее управляющий.
- Я боюсь, что этот злодей захочет совсем убить меня!
- Мало ли чего он захочет!.. Кто же ему позволит это?.. Я его запер в
кабинет и велел стеречь! - успокоил и насчет этого госпожу свою управляющий.
На другой день ранним утром Катрин уехала в губернский город; Тулузов
тоже поехал вместе с нею в качестве оборонителя на тот случай, ежели Ченцов
вздумает преследовать ее; едучи в одном экипаже с госпожою своей, Тулузов
всю дорогу то заботливо поднимал окно у кареты, если из того чувствовался
хотя малейший ветерок, то поправлял подушки под раненым плечом Катрин,
причем она ласково взглядывала на него и произносила: "merci, Тулузов,
merci!". Объяснил он ей также, что Валерьяну Николаичу не сдобровать, и что
его, может быть, даже сошлют. Катрин, в первом пылу озлобления на мужа, с
удовольствием это выслушала и проговорила: "Туда ему и дорога!"
V
Случившийся у Ченцовых скандал возбудил сильные толки в губернском
городе; рассказывалось об нем разно и с разных точек зрения; при этом,
впрочем, можно было заметить одно, что либеральная часть публики, то есть
молодые дамы, безусловно обвиняли Катрин, говоря, что она сама довела мужа
до такого ужасного поступка с ней своей сумасшедшей ревностью, и что если
бы, например, им, дамам, случилось узнать, что их супруги унизились до
какой-нибудь крестьянки, так они постарались бы пренебречь этим, потому что
это только гадко и больше ничего! "Но позвольте, - возражали им пожилые дамы
и солидные мужчины, - madame Ченцова любила своего мужа, она для него
пожертвовала отцом, и оправдывать его странно, - что Ченцов человек
беспутный, это всем известно!" - "Значит, известно было и madame Ченцовой, а
если она все-таки вышла за него, так и будь к тому готова!" - замечали
ядовито молодые дамы. - "К чему готова?.. Даже к тому, что он выстрелит в
нее два раза из ружья?" - спрашивали тоже не без ядовитости порицатели
Ченцова. - "Он сделал это в запальчивости, заступаясь за женщину, которую
любил, и потому поступил в этом случае благородно!" - отстаивали молодые
дамы романическую сторону события. - "Полноте, пожалуйста, - возражали им их
противники. - Ченцов никогда и ни одной женщины не любил, а только развращал
каждую для минутной своей прихоти!". При таком раздвоении общественного
мнения, собственно гор