действительно имеет дар пророчества, так что
я, грешный человек, заключил, что не существовало ли даже между ними
плотской любви.
- Это не одни вы, а многие, в том числе и князь Александр Николаич,
подозревали и объясняли, что они не женятся единственно потому, что хлысты,
кои, как известно, не признают церковного брака!
Проговорив это, Егор Егорыч стал легонько постукивать ногой. У
Сверстова это не свернулось с глаза. Сообразив, что это постукивание как раз
началось при слове "брак", он нашел настоящую минуту удобною, чтобы
приступить к исполнению поручения своей gnadige Frau.
- Впрочем, бог с ними, со всеми этими господами, - начал он, - мне еще
лично вас нужно повыпытать; скажите мне, как врачу и другу, успокоились ли
вы совершенно по случаю вашей душевной потери в лице Людмилы?
Егора Егорыча точно что кольнуло. Он ни слова не отвечал и даже
отвернулся от доктора.
- Когда вы возвратились из Петербурга, - продолжал тот, - мне
показалось, что да: успокоились, стали бодрее, могучее физически и
нравственно, но последнее время вы снова ослабли.
Егор Егорыч вдруг как бы воспрянул.
- Я не ослаб, - сказал он твердым и мужественным голосом, - но я
угнетен сомнениями!..
- В чем? - спросил доктор.
Прежде чем ответить на это, Егор Егорыч покраснел.
- Говорить перед вами неправду, - забормотал он, - я считаю невозможным
для себя: память об Людмиле, конечно, очень жива во мне, и я бы бог знает
чего ни дал, чтобы воскресить ее и сделать счастливой на земле, но всем этим
провидение не наградило меня. Сделать тут что-либо было выше моих сил и
разума; а потом мне закралась в душу мысль, - все, что я готовил для
Людмилы, передать (тут уж Егор Егорыч очень сильно стал стучать ногой)...
передать, - повторил он, - Сусанне.
Доктор готов был привскочить от радости до потолка, но на первых порах
удержался.
- Оно так и должно быть, это логическое последствие, больше ничего, -
высказал он рассуждающим тоном.
- Нет-с, это не логическая последовательность, - воскликнул Егор
Егорыч, - это измена и ветреность! Когда Людмила умерла, или... нет, что я
говорю!.. раньше, - когда она отказала мне в руке, я должен был бы умереть.
- А это, - воскликнул уж и доктор, в свою очередь, - было бы признаком
мелкой натуры, а у вас, слава богу, силы гиганта, - признаком глупой
сентиментальности, которой тоже в вас нет! Людмила, как вы говорили, не
полюбила вас и поэтому не должна была более существовать для вас!
- Как не существовать! - воскликнул Егор Егорыч. - Что же я, как старый
башмак, и выбросил бы ее из души?
- Не то что башмак, я не так выразился, - объяснил доктор. - Я хотел
сказать, что вы могли остаться для нее добрым благотворителем, каким вы и
были. Людмилы я совершенно не знал, но из того, что она не ответила на ваше
чувство, я ее невысоко понимаю; Сусанна же ответит вам на толчок ваш в ее
сердце, и скажу даже, - я тоже, как и вы, считаю невозможным скрывать перед
вами, - скажу, что она пламенно желает быть женой вашей и масонкой, - это
мне, не дальше как на днях, сказала gnadige Frau.
- Сусанна, вы говорите, желает быть масонкой? - произнес глухим голосом
Егор Егорыч.
- Да, - сказал с сильным ударением Сверстов, - и так как масонкой может
быть только жена масона, то вы и должны жениться на Сусанне!
я, грешный человек, заключил, что не существовало ли даже между ними
плотской любви.
- Это не одни вы, а многие, в том числе и князь Александр Николаич,
подозревали и объясняли, что они не женятся единственно потому, что хлысты,
кои, как известно, не признают церковного брака!
Проговорив это, Егор Егорыч стал легонько постукивать ногой. У
Сверстова это не свернулось с глаза. Сообразив, что это постукивание как раз
началось при слове "брак", он нашел настоящую минуту удобною, чтобы
приступить к исполнению поручения своей gnadige Frau.
- Впрочем, бог с ними, со всеми этими господами, - начал он, - мне еще
лично вас нужно повыпытать; скажите мне, как врачу и другу, успокоились ли
вы совершенно по случаю вашей душевной потери в лице Людмилы?
Егора Егорыча точно что кольнуло. Он ни слова не отвечал и даже
отвернулся от доктора.
- Когда вы возвратились из Петербурга, - продолжал тот, - мне
показалось, что да: успокоились, стали бодрее, могучее физически и
нравственно, но последнее время вы снова ослабли.
Егор Егорыч вдруг как бы воспрянул.
- Я не ослаб, - сказал он твердым и мужественным голосом, - но я
угнетен сомнениями!..
- В чем? - спросил доктор.
Прежде чем ответить на это, Егор Егорыч покраснел.
- Говорить перед вами неправду, - забормотал он, - я считаю невозможным
для себя: память об Людмиле, конечно, очень жива во мне, и я бы бог знает
чего ни дал, чтобы воскресить ее и сделать счастливой на земле, но всем этим
провидение не наградило меня. Сделать тут что-либо было выше моих сил и
разума; а потом мне закралась в душу мысль, - все, что я готовил для
Людмилы, передать (тут уж Егор Егорыч очень сильно стал стучать ногой)...
передать, - повторил он, - Сусанне.
Доктор готов был привскочить от радости до потолка, но на первых порах
удержался.
- Оно так и должно быть, это логическое последствие, больше ничего, -
высказал он рассуждающим тоном.
- Нет-с, это не логическая последовательность, - воскликнул Егор
Егорыч, - это измена и ветреность! Когда Людмила умерла, или... нет, что я
говорю!.. раньше, - когда она отказала мне в руке, я должен был бы умереть.
- А это, - воскликнул уж и доктор, в свою очередь, - было бы признаком
мелкой натуры, а у вас, слава богу, силы гиганта, - признаком глупой
сентиментальности, которой тоже в вас нет! Людмила, как вы говорили, не
полюбила вас и поэтому не должна была более существовать для вас!
- Как не существовать! - воскликнул Егор Егорыч. - Что же я, как старый
башмак, и выбросил бы ее из души?
- Не то что башмак, я не так выразился, - объяснил доктор. - Я хотел
сказать, что вы могли остаться для нее добрым благотворителем, каким вы и
были. Людмилы я совершенно не знал, но из того, что она не ответила на ваше
чувство, я ее невысоко понимаю; Сусанна же ответит вам на толчок ваш в ее
сердце, и скажу даже, - я тоже, как и вы, считаю невозможным скрывать перед
вами, - скажу, что она пламенно желает быть женой вашей и масонкой, - это
мне, не дальше как на днях, сказала gnadige Frau.
- Сусанна, вы говорите, желает быть масонкой? - произнес глухим голосом
Егор Егорыч.
- Да, - сказал с сильным ударением Сверстов, - и так как масонкой может
быть только жена масона, то вы и должны жениться на Сусанне!