шь только она вышла, вдруг все лицо старика изменилось
мгновенно. Он торопливо взглянул на дверь, огляделся кругом и, нагнувшись ко
мне с дивана, зашептал мне испуганным голосом:
- Cher ami! О, если б я мог видеть их обеих здесь вместе! О, cher
enfant!
- Князь, успокойтесь...
- Да, да, но... мы их помирим, n'est-ce pas? Тут пустая мелкая ссора
двух достойнейших женщин, n'est-ce pas? Я только на тебя одного и надеюсь...
Мы это здесь все приведем в порядок; и какая здесь странная квартира, -
оглядывался он почти боязливо, - и знаешь, этот хозяин... у него такое
лицо... Скажи, он не опасен?
- Хозяин? О нет, чем же он может быть опасен?
- C'est зa. Тем лучше. Il semble qu'il est bкte, ce gentilhomme. Cher
enfant, ради Христа, не говори Анне Андреевне, что я здесь всего боюсь; я
все здесь похвалил с первого шагу, и хозяина похвалил. Послушай, ты знаешь
историю о фон Зоне - помнишь?
- Так что же?
- Rien, rien du tout... Mais je suis libre ici, n'est-ce pas? Как ты
думаешь, здесь ничего не может со мной случиться ... в таком же роде?
- Но уверяю же вас, голубчик... помилуйте!
- Mon ami! Mon enfant! - воскликнул он вдруг, складывая перед собою
руки и уже вполне не скрывая своего испуга, - если у тебя в самом деле
что-то есть... документы... одним словом - если у тебя есть что мне сказать,
то не говори; ради бога, ничего не говори; лучше не говори совсем... как
можно дольше не говори... Он хотел броситься обнимать меня; слезы текли по
его лицу; не могу выразить, как сжалось у меня сердце: бедный старик был
похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из родного
гнезда какие-то цыгане и увели к чужим людям. Но обняться нам не дали:
отворилась дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом
своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился к
двери.
- Аркадий Макарович, позвольте вас познакомить, - громко проговорила
Анна Андреевна, так что я невольно должен был остановиться.
- Я слишком знаком уже с вашим братцем, - отчеканил я, особенно ударяя
на слово слишком.
- Ах, тут ужасная ошибка! и я так ви-но-ват, милый Анд... Андрей
Макарович, - начал мямлить молодой человек, подходя ко мне с необыкновенно
развязным видом и захватив мою руку, которую я не в состоянии был отнять, -
во всем виноват мой Степан; он так глупо тогда доложил, что я принял вас за
другого - это в Москве, - пояснил он сестре, - потом я стремился к вам изо
всей силы, чтоб разыскать и разъяснить, но заболел, вот спросите ее... Cher
prince, nous devons кtre amis mкme par droit de naissance...
И дерзкий молодой человек осмелился даже обхватить меня одной рукой за
плечо, что было уже верхом фамильярности. Я отстранился, но, сконфузившись,
предпочел скорее уйти, не сказав ни слова. Войдя к себе, я сел на кровать в
раздумье и в волнении. Интрига душила меня, но не мог же я так прямо
огорошить и подкосить Анну Андреевну. Я вдруг почувствовал, что и она о мне
тоже дорога и что положение ее ужасно.
III.
Как я и ожидал того, она сама вошла в мою комнату, оставив князя с
братом, который начал пересказывать князю какие-то светские сплетни, самые
свежие и новоиспеченные, чем мигом и развеселил впечатлительного старичка. Я
молча и с вопросительным видом приподнялся с кровати.
- Я вам сказала все, Аркадий Макаро
мгновенно. Он торопливо взглянул на дверь, огляделся кругом и, нагнувшись ко
мне с дивана, зашептал мне испуганным голосом:
- Cher ami! О, если б я мог видеть их обеих здесь вместе! О, cher
enfant!
- Князь, успокойтесь...
- Да, да, но... мы их помирим, n'est-ce pas? Тут пустая мелкая ссора
двух достойнейших женщин, n'est-ce pas? Я только на тебя одного и надеюсь...
Мы это здесь все приведем в порядок; и какая здесь странная квартира, -
оглядывался он почти боязливо, - и знаешь, этот хозяин... у него такое
лицо... Скажи, он не опасен?
- Хозяин? О нет, чем же он может быть опасен?
- C'est зa. Тем лучше. Il semble qu'il est bкte, ce gentilhomme. Cher
enfant, ради Христа, не говори Анне Андреевне, что я здесь всего боюсь; я
все здесь похвалил с первого шагу, и хозяина похвалил. Послушай, ты знаешь
историю о фон Зоне - помнишь?
- Так что же?
- Rien, rien du tout... Mais je suis libre ici, n'est-ce pas? Как ты
думаешь, здесь ничего не может со мной случиться ... в таком же роде?
- Но уверяю же вас, голубчик... помилуйте!
- Mon ami! Mon enfant! - воскликнул он вдруг, складывая перед собою
руки и уже вполне не скрывая своего испуга, - если у тебя в самом деле
что-то есть... документы... одним словом - если у тебя есть что мне сказать,
то не говори; ради бога, ничего не говори; лучше не говори совсем... как
можно дольше не говори... Он хотел броситься обнимать меня; слезы текли по
его лицу; не могу выразить, как сжалось у меня сердце: бедный старик был
похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из родного
гнезда какие-то цыгане и увели к чужим людям. Но обняться нам не дали:
отворилась дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом
своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился к
двери.
- Аркадий Макарович, позвольте вас познакомить, - громко проговорила
Анна Андреевна, так что я невольно должен был остановиться.
- Я слишком знаком уже с вашим братцем, - отчеканил я, особенно ударяя
на слово слишком.
- Ах, тут ужасная ошибка! и я так ви-но-ват, милый Анд... Андрей
Макарович, - начал мямлить молодой человек, подходя ко мне с необыкновенно
развязным видом и захватив мою руку, которую я не в состоянии был отнять, -
во всем виноват мой Степан; он так глупо тогда доложил, что я принял вас за
другого - это в Москве, - пояснил он сестре, - потом я стремился к вам изо
всей силы, чтоб разыскать и разъяснить, но заболел, вот спросите ее... Cher
prince, nous devons кtre amis mкme par droit de naissance...
И дерзкий молодой человек осмелился даже обхватить меня одной рукой за
плечо, что было уже верхом фамильярности. Я отстранился, но, сконфузившись,
предпочел скорее уйти, не сказав ни слова. Войдя к себе, я сел на кровать в
раздумье и в волнении. Интрига душила меня, но не мог же я так прямо
огорошить и подкосить Анну Андреевну. Я вдруг почувствовал, что и она о мне
тоже дорога и что положение ее ужасно.
III.
Как я и ожидал того, она сама вошла в мою комнату, оставив князя с
братом, который начал пересказывать князю какие-то светские сплетни, самые
свежие и новоиспеченные, чем мигом и развеселил впечатлительного старичка. Я
молча и с вопросительным видом приподнялся с кровати.
- Я вам сказала все, Аркадий Макаро