- Ну, так теперь воротился?
- Нет-с, уж наверно не воротился, да и не воротится, может, и совсем, -
проговорила она, смотря на меня тем самым вострым и вороватым глазом и точно
так же не спуская его с меня, как в то уже описанное мною посещение, когда я
лежал больной. Меня, главное, взорвало, что тут опять выступали их какие-то
тайны и глупости и что эти люди, видимо, не могли обойтись без тайн и без
хитростей.
- Почему вы сказали: наверно не воротится? Что вы подразумеваете? Он к
маме пошел - вот и все!
- Н-не знаю-с.
- Да вы-то сами зачем пожаловали?
Она объявила мне, что теперь она от Анны Андреевны и что та зовет меня
и непременно ждет меня сей же час, а то "поздно будет". Это опять загадочное
словцо вывело меня уже из себя:
- Почему поздно? Не хочу я идти и не пойду! Не дам я мной опять
овладеть! Наплевать на Ламберта - так и скажите ей, и что если она пришлет
ко мне своего Ламберта, то я его выгоню в толчки- так и передайте ей!
Настасья Егоровна испугалась ужасно.
- Ах нет-с, - шагнула она ко мне, складывая руки ладошками и как бы
умоляя меня, - вы уж повремените так спешить. Тут дело важное, для вас самих
очень важное, для них тоже, и для Андрея Петровича, и для маменьки вашей,
для всех... Вы уж посетите Анну Андреевну тотчас же, потому что они никак не
могут более дожидаться... уж это я вас уверяю честью... а потом и решение
примете.
Я глядел на нее с изумлением и отвращением.
- Вздор, ничего не будет, не приду! - вскричал я упрямо и с
злорадством, - теперь - все по-новому! да и можете ли вы это понять?
Прощайте, Настасья Егоровна, нарочно не пойду, нарочно не буду вас
расспрашивать. Вы меня только сбиваете с толку. Не хочу я проникать в ваши
загадки.
Но так как она не уходила и все стояла, то я, схватив шубу и шапку,
вышел сам, оставив ее среди комнаты. В комнате же моей не было никаких писем
и бумаг, да я и прежде никогда почти не запирал комнату, уходя. Но я не
успел еще дойти до выходной двери, как с лестницы сбежал за мною, без шляпы
и в вицмундире, хозяин мой, Петр Ипполитович.
- Аркадий Макарович! Аркадий Макарович!
- Вам что еще?
- А вы ничего не прикажете, уходя?
- Ничего.
Он смотрел на меня вонзающимся взглядом и с видимым беспокойством:
- Насчет квартиры, например-с?
- Что такое насчет квартиры? Ведь я вам в срок прислал деньги?
- Да нет-с, я не про деньги, - улыбнулся он вдруг длинной улыбкой и все
продолжая вонзаться в меня взглядом.
- Да что с вами со всеми? - крикнул я наконец, почти совсем озверев, -
вам-то еще чего?
Он подождал еще несколько секунд, все еще как бы чего-то от меня
ожидая.
- Ну, значит, после прикажете... коли уж теперь стих не таков, -
пробормотал он, еще длиннее ухмыляясь, - ступайте-с, а я и сам в должность.
Он убежал к себе по лестнице. Конечно, все это могло навести на
размышления. Я нарочно не опускаю ни малейшей черты из всей этой тогдашней
мелкой бессмыслицы, потому что каждая черточка вошла потом в окончательный
букет, где и нашла свое место, в чем и уверится читатель. А что тогда они
действительно сбивали меня с толку, то это - правда. Если я был так
взволнован и раздражен, то именно заслышав опять в их словах этот столь
надоевший мне тон интриг и загадок и напомнивший мне старое. Но продолжаю.
Дома Верс
- Нет-с, уж наверно не воротился, да и не воротится, может, и совсем, -
проговорила она, смотря на меня тем самым вострым и вороватым глазом и точно
так же не спуская его с меня, как в то уже описанное мною посещение, когда я
лежал больной. Меня, главное, взорвало, что тут опять выступали их какие-то
тайны и глупости и что эти люди, видимо, не могли обойтись без тайн и без
хитростей.
- Почему вы сказали: наверно не воротится? Что вы подразумеваете? Он к
маме пошел - вот и все!
- Н-не знаю-с.
- Да вы-то сами зачем пожаловали?
Она объявила мне, что теперь она от Анны Андреевны и что та зовет меня
и непременно ждет меня сей же час, а то "поздно будет". Это опять загадочное
словцо вывело меня уже из себя:
- Почему поздно? Не хочу я идти и не пойду! Не дам я мной опять
овладеть! Наплевать на Ламберта - так и скажите ей, и что если она пришлет
ко мне своего Ламберта, то я его выгоню в толчки- так и передайте ей!
Настасья Егоровна испугалась ужасно.
- Ах нет-с, - шагнула она ко мне, складывая руки ладошками и как бы
умоляя меня, - вы уж повремените так спешить. Тут дело важное, для вас самих
очень важное, для них тоже, и для Андрея Петровича, и для маменьки вашей,
для всех... Вы уж посетите Анну Андреевну тотчас же, потому что они никак не
могут более дожидаться... уж это я вас уверяю честью... а потом и решение
примете.
Я глядел на нее с изумлением и отвращением.
- Вздор, ничего не будет, не приду! - вскричал я упрямо и с
злорадством, - теперь - все по-новому! да и можете ли вы это понять?
Прощайте, Настасья Егоровна, нарочно не пойду, нарочно не буду вас
расспрашивать. Вы меня только сбиваете с толку. Не хочу я проникать в ваши
загадки.
Но так как она не уходила и все стояла, то я, схватив шубу и шапку,
вышел сам, оставив ее среди комнаты. В комнате же моей не было никаких писем
и бумаг, да я и прежде никогда почти не запирал комнату, уходя. Но я не
успел еще дойти до выходной двери, как с лестницы сбежал за мною, без шляпы
и в вицмундире, хозяин мой, Петр Ипполитович.
- Аркадий Макарович! Аркадий Макарович!
- Вам что еще?
- А вы ничего не прикажете, уходя?
- Ничего.
Он смотрел на меня вонзающимся взглядом и с видимым беспокойством:
- Насчет квартиры, например-с?
- Что такое насчет квартиры? Ведь я вам в срок прислал деньги?
- Да нет-с, я не про деньги, - улыбнулся он вдруг длинной улыбкой и все
продолжая вонзаться в меня взглядом.
- Да что с вами со всеми? - крикнул я наконец, почти совсем озверев, -
вам-то еще чего?
Он подождал еще несколько секунд, все еще как бы чего-то от меня
ожидая.
- Ну, значит, после прикажете... коли уж теперь стих не таков, -
пробормотал он, еще длиннее ухмыляясь, - ступайте-с, а я и сам в должность.
Он убежал к себе по лестнице. Конечно, все это могло навести на
размышления. Я нарочно не опускаю ни малейшей черты из всей этой тогдашней
мелкой бессмыслицы, потому что каждая черточка вошла потом в окончательный
букет, где и нашла свое место, в чем и уверится читатель. А что тогда они
действительно сбивали меня с толку, то это - правда. Если я был так
взволнован и раздражен, то именно заслышав опять в их словах этот столь
надоевший мне тон интриг и загадок и напомнивший мне старое. Но продолжаю.
Дома Верс