о она, прогнав князя и узнав о плаче
генерала, вздумала его утешить и зашла к нему на минутку. Но не знал бедный
генерал, что в эту минуту участь его была решена и что Blanche уже начала
укладываться, чтоб завтра же, с первым утренним поездом, лететь в Париж.
Постояв на пороге генеральского кабинета, я раздумал входить и вышел
незамеченный. Поднявшись к себе и отворив дверь, я в полутемноте заметил
вдруг какую-то фигуру, сидевшую на стуле, в углу, у окна. Она не поднялась
при моем появлении. Я быстро подошел, посмотрел и - дух у меня захватило:
это была Полина!
Глава XIV
Я так и вскрикнул.
- Что же? Что же? - странно спрашивала она. Она была бледна и смотрела
мрачно.
- Как что же? Вы? здесь, у меня!
- Если я прихожу, то уж вся прихожу. Это моя привычка. Вы сейчас это
увидите; зажгите свечу.
Я зажег свечку. Она встала, подошла к столу и положила предо мной
распечатанное письмо.
- Прочтите, - велела она
- Это, - это рука Де-Грие! - вскричал я, схватив письмо. Руки у меня
тряслись, и строчки прыгали пред глазами. Я забыл точные выражения письма,
но вот оно - хоть не слово в слово, так, по крайней мере, мысль в мысль.
"Mademoiselle, - писал Де-Грие, - неблагоприятные обстоятельства
заставляют меня уехать немедленно. Вы, конечно, сами заметили, что я
нарочно избегал окончательного объяснения с вами до тех пор, пока не
разъяснились все обстоятельства. Приезд старой (de la vieille dame) вашей
родственницы и нелепый ее поступок покончили все мои недоумения. Мои
собственные расстроенные дела запрещают мне окончательно питать дальнейшие
сладостные надежды, которыми я позволял себе упиваться некоторое время.
Сожалею о прошедшем, но надеюсь, что в поведении моем вы не отыщете ничего,
что недостойно жантилома и честного человека (gentilhomme et honnete
homme59). Потеряв почти все мои деньги в долгах на отчиме вашем, я нахожусь
в крайней необходимости воспользоваться тем, что мне остается: я уже дал
знать в Петербург моим друзьям, чтоб немедленно распорядились продажею
заложенного мне имущества; зная, однако же, что легкомысленный отчим ваш
растратил ваши собственные деньги, я решился простить ему пятьдесят тысяч
франков и на эту сумму возвращаю ему часть закладных на его имущество, так
что вы поставлены теперь в возможность воротить все, что потеряли,
потребовав с него имение судебным порядком. Надеюсь, mademoiselle, что при
теперешнем состоянии дел мой поступок будет для вас весьма выгоден. Надеюсь
тоже, что этим поступком я вполне исполняю обязанность человека честного и
благородного. Будьте уверены, что память о вас запечатлена навеки в моем
сердце".
--------
59 - дворянина и честного человека (франц.).
- Что же, это все ясно, - сказал я, обращаясь к Полине, - неужели вы
могли ожидать чего-нибудь другого, - прибавил я с негодованием.
- Я ничего не ожидала, - отвечала она, по-видимому спокойно, но что-то
как бы вздрагивало в ее голосе; - я давно все порешила; я читала его мысли
и узнала, что он думает. Он думал, что я ищу... что я буду настаивать...
(Она остановилась и, не договорив, закусила губу и замолчала.) Я нарочно
удвоила мое к нему презрение, - начала она опять, - я ждала, что от него
будет? Если б пришла телеграмма о наследстве, я бы швырнула ему долг этого
идиота (отчима) и прогнала его! Он мне был давно, давно ненавистен. О, это
был не тот человек прежде, тысячу раз не
генерала, вздумала его утешить и зашла к нему на минутку. Но не знал бедный
генерал, что в эту минуту участь его была решена и что Blanche уже начала
укладываться, чтоб завтра же, с первым утренним поездом, лететь в Париж.
Постояв на пороге генеральского кабинета, я раздумал входить и вышел
незамеченный. Поднявшись к себе и отворив дверь, я в полутемноте заметил
вдруг какую-то фигуру, сидевшую на стуле, в углу, у окна. Она не поднялась
при моем появлении. Я быстро подошел, посмотрел и - дух у меня захватило:
это была Полина!
Глава XIV
Я так и вскрикнул.
- Что же? Что же? - странно спрашивала она. Она была бледна и смотрела
мрачно.
- Как что же? Вы? здесь, у меня!
- Если я прихожу, то уж вся прихожу. Это моя привычка. Вы сейчас это
увидите; зажгите свечу.
Я зажег свечку. Она встала, подошла к столу и положила предо мной
распечатанное письмо.
- Прочтите, - велела она
- Это, - это рука Де-Грие! - вскричал я, схватив письмо. Руки у меня
тряслись, и строчки прыгали пред глазами. Я забыл точные выражения письма,
но вот оно - хоть не слово в слово, так, по крайней мере, мысль в мысль.
"Mademoiselle, - писал Де-Грие, - неблагоприятные обстоятельства
заставляют меня уехать немедленно. Вы, конечно, сами заметили, что я
нарочно избегал окончательного объяснения с вами до тех пор, пока не
разъяснились все обстоятельства. Приезд старой (de la vieille dame) вашей
родственницы и нелепый ее поступок покончили все мои недоумения. Мои
собственные расстроенные дела запрещают мне окончательно питать дальнейшие
сладостные надежды, которыми я позволял себе упиваться некоторое время.
Сожалею о прошедшем, но надеюсь, что в поведении моем вы не отыщете ничего,
что недостойно жантилома и честного человека (gentilhomme et honnete
homme59). Потеряв почти все мои деньги в долгах на отчиме вашем, я нахожусь
в крайней необходимости воспользоваться тем, что мне остается: я уже дал
знать в Петербург моим друзьям, чтоб немедленно распорядились продажею
заложенного мне имущества; зная, однако же, что легкомысленный отчим ваш
растратил ваши собственные деньги, я решился простить ему пятьдесят тысяч
франков и на эту сумму возвращаю ему часть закладных на его имущество, так
что вы поставлены теперь в возможность воротить все, что потеряли,
потребовав с него имение судебным порядком. Надеюсь, mademoiselle, что при
теперешнем состоянии дел мой поступок будет для вас весьма выгоден. Надеюсь
тоже, что этим поступком я вполне исполняю обязанность человека честного и
благородного. Будьте уверены, что память о вас запечатлена навеки в моем
сердце".
--------
59 - дворянина и честного человека (франц.).
- Что же, это все ясно, - сказал я, обращаясь к Полине, - неужели вы
могли ожидать чего-нибудь другого, - прибавил я с негодованием.
- Я ничего не ожидала, - отвечала она, по-видимому спокойно, но что-то
как бы вздрагивало в ее голосе; - я давно все порешила; я читала его мысли
и узнала, что он думает. Он думал, что я ищу... что я буду настаивать...
(Она остановилась и, не договорив, закусила губу и замолчала.) Я нарочно
удвоила мое к нему презрение, - начала она опять, - я ждала, что от него
будет? Если б пришла телеграмма о наследстве, я бы швырнула ему долг этого
идиота (отчима) и прогнала его! Он мне был давно, давно ненавистен. О, это
был не тот человек прежде, тысячу раз не