г у вас сколько?
- Десять тысяч.
- Мало. Тиша, дай им еще десять.
...Кружился по пустеющей бутылке спирт, исчезая в закопченных банках.
Упоров сидел, сложив на груди руки, ощущая себя в теплом мешке покоя,
отгородившего душу от полыхающих вокруг страстей. Люди бормотали что-то о
своем, неясном, их бормотание напоминало весенний разговор загулявших в
болоте лягушек.
Он слушал себя, наблюдая в оконце за погибающим солнцем.
Тиша растопил печь, и зимовье быстро набрало тепло. Свет коптилки
высветил блеск смоляных слезинок на желтоватых сучках.
"Ты был ишаком, выполняющим чужую волю, - грустно улыбнулся себе Вадим.
- Воры везли на тебе свою кассу. Ладно... Зато ты свободен и у тебя есть
маленькая надежда".
- Денис! - рычал захмелевший Пельмень. - С какого хера касса доверена
фраеру, который нас презирает?!
- Так решила сходка.
- Врешь! Сходка решила передать груз Барме.
- Савелия застрелили два дня назад. Завязывай.
Шура. С таким занудой я еще не бегал!
Упоров видит, как плотный дым отделил чуть приплюснутую с впсков голову
Пельменя от туловища, она будто висит самостоятельно под потолком. Его
взгляд переместился в угол, где лежали мешки с воровской кассой.
Задержался. И тут же, уже не лениво, даже слишком остро, подумалось: "Вот
оно, твое благополучие! На всю оставшуюся жизнь хватит. Дом, яхта,
нормальное человеческое существование в нормальной стране".
- Ты нас с коммунякамп поравнял, Ферапонт, - стонал Пельмень, истекая
потом. - Думаешь, тебе пролезет?!
- Пожалуй, я переборщил, - Ферапонт Степаныч огладил с улыбкой
роскошную бороду и прикрыл глаза. - Согласен-переборщил. Куда вам до тех
коммунистов! Они воиа какую прекрасную страну в лагерь превратили. Это
надо было до такого додуматься: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Соединились-теперь места на нарах мало.
- Воры! Воры при чем?! - Пельмень был готов заплакать от посетившей его
обиды.
- Как это при чем?! Тож работать не хотите. Дьяк каким хозяином мог
стать?! Партсобрания проводит, людей приговаривает.
- Сходки, Ферапонт Степаныч, - лениво поправил разомлевший Малина.
- Разницу не вижу. Что там, что сям, все равно не от труда живут. От
обмана иножа. Страх человеческий эксплуатируете!
Упоров увел сознание от разговоров, сосредоточив все внимание на
брошенных вповалку у печи мешках с бесценным грузом. Он решил рисковать до
конца. Осторожно перевел глаза в сторону автомата: "На это потребуется три
секунды, ну, пять от силы..."
В душе что-тс. шевельнулось нехорошее, тогда он снова закрыл глаза,
чтобы спокойно доиграть весь спектакль до конца. С выстрелами, диким
метанием захваченных врасплох людей и их последними стонами. Последними...
Больше ничего не будет. Через пять минут ты-богатый человек. Он увидел
свои шаги по залитому кровью полу. Откроется дверь зимовья, откроется
тайга, любой ключ спрячет твое богатство.
Упоров сделал глубокий вздох, расслабился, однако почувствовать себя
богатым человеком не успел: только что мирно дремавший Тиша, глянув в его
сторону, с доброй усмешкой отстегнул у автомата диск, еще немного погодя
сделал то же самое с другим автоматом.
Вначале было ощущение-он умер, провалился в другой мир или слишком
охотно туда захотел. Все обошлось остановкой сердца, короткой, но
чувствительной...
"Поганый гном чуть больше сука, чем ты сам, гад!" - сквозь внезапную
слабость подумал Упоров.
Тиша доверчиво подмигнул птичьим глазом, протянул к
- Десять тысяч.
- Мало. Тиша, дай им еще десять.
...Кружился по пустеющей бутылке спирт, исчезая в закопченных банках.
Упоров сидел, сложив на груди руки, ощущая себя в теплом мешке покоя,
отгородившего душу от полыхающих вокруг страстей. Люди бормотали что-то о
своем, неясном, их бормотание напоминало весенний разговор загулявших в
болоте лягушек.
Он слушал себя, наблюдая в оконце за погибающим солнцем.
Тиша растопил печь, и зимовье быстро набрало тепло. Свет коптилки
высветил блеск смоляных слезинок на желтоватых сучках.
"Ты был ишаком, выполняющим чужую волю, - грустно улыбнулся себе Вадим.
- Воры везли на тебе свою кассу. Ладно... Зато ты свободен и у тебя есть
маленькая надежда".
- Денис! - рычал захмелевший Пельмень. - С какого хера касса доверена
фраеру, который нас презирает?!
- Так решила сходка.
- Врешь! Сходка решила передать груз Барме.
- Савелия застрелили два дня назад. Завязывай.
Шура. С таким занудой я еще не бегал!
Упоров видит, как плотный дым отделил чуть приплюснутую с впсков голову
Пельменя от туловища, она будто висит самостоятельно под потолком. Его
взгляд переместился в угол, где лежали мешки с воровской кассой.
Задержался. И тут же, уже не лениво, даже слишком остро, подумалось: "Вот
оно, твое благополучие! На всю оставшуюся жизнь хватит. Дом, яхта,
нормальное человеческое существование в нормальной стране".
- Ты нас с коммунякамп поравнял, Ферапонт, - стонал Пельмень, истекая
потом. - Думаешь, тебе пролезет?!
- Пожалуй, я переборщил, - Ферапонт Степаныч огладил с улыбкой
роскошную бороду и прикрыл глаза. - Согласен-переборщил. Куда вам до тех
коммунистов! Они воиа какую прекрасную страну в лагерь превратили. Это
надо было до такого додуматься: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Соединились-теперь места на нарах мало.
- Воры! Воры при чем?! - Пельмень был готов заплакать от посетившей его
обиды.
- Как это при чем?! Тож работать не хотите. Дьяк каким хозяином мог
стать?! Партсобрания проводит, людей приговаривает.
- Сходки, Ферапонт Степаныч, - лениво поправил разомлевший Малина.
- Разницу не вижу. Что там, что сям, все равно не от труда живут. От
обмана иножа. Страх человеческий эксплуатируете!
Упоров увел сознание от разговоров, сосредоточив все внимание на
брошенных вповалку у печи мешках с бесценным грузом. Он решил рисковать до
конца. Осторожно перевел глаза в сторону автомата: "На это потребуется три
секунды, ну, пять от силы..."
В душе что-тс. шевельнулось нехорошее, тогда он снова закрыл глаза,
чтобы спокойно доиграть весь спектакль до конца. С выстрелами, диким
метанием захваченных врасплох людей и их последними стонами. Последними...
Больше ничего не будет. Через пять минут ты-богатый человек. Он увидел
свои шаги по залитому кровью полу. Откроется дверь зимовья, откроется
тайга, любой ключ спрячет твое богатство.
Упоров сделал глубокий вздох, расслабился, однако почувствовать себя
богатым человеком не успел: только что мирно дремавший Тиша, глянув в его
сторону, с доброй усмешкой отстегнул у автомата диск, еще немного погодя
сделал то же самое с другим автоматом.
Вначале было ощущение-он умер, провалился в другой мир или слишком
охотно туда захотел. Все обошлось остановкой сердца, короткой, но
чувствительной...
"Поганый гном чуть больше сука, чем ты сам, гад!" - сквозь внезапную
слабость подумал Упоров.
Тиша доверчиво подмигнул птичьим глазом, протянул к