го
класса, и в своей массе продолжали отправлять африканские спиритические
культы.
В ходе войн за независимость Кубы во второй половине XIX века
католическая церковь использовала свое экономическое, идеологическое и
моральное влияние против повстанцев, сражавшихся за свободу страны. Это еще
более подорвало ее престиж не только в народных массах, но и среди
интеллигенции и мелкой городской буржуазии.
В период американского засилья в стране католическая церковь неизменно
занимала крайне правые позиции, поддерживая олигархию, и являлась одним из
наиболее активных рупоров антикоммунистической пропаганды. В период тирании
Батисты руководство церкви активно сотрудничало с его режимом.
Проведенный незадолго до победы революции опрос населения показал, что
95,5 % опрошенных считали себя верующими. 72,5 % из них назвали себя
католиками. При этом среди низших слоев католиков было 67 %, среди высших -
100 %. Церковь регулярно посещали 24 % католиков и 17% всех верующих. Эти
цифры свидетельствуют о том, что престиж католической церкви находился, как
ни в одной другой стране Латинской Америки, на низком уровне.
При этом, конечно, надо четко разделять церковь как религиозную
иерархическую организацию и самих верующих. Если церковная иерархия была с
тиранией Батисты, то рядовые верующие боролись против нее. Они составляли
большинство бойцов Повстанческой армии и городского сопротивления. Они
составляли большинство сельского населения, наиболее активно поддерживавшего
революцию. Находились и священники, которым были близки чаяния обездоленных.
Вместе с партизанами в горах многие месяцы находился падре Сардиньяс,
сочувствовавший делу освобождения. "Он пришел не как солдат, а в качестве
священника, - вспоминал Ф. Кастро. - Он жил среди бойцов, вместе с нами, у
него было все, что требовалось для совершения обрядов... Его присутствие и
тот факт, что он совершал там обряды... делало еще более тесными связи
населения с повстанческим руководством, его проповеди или его политическая
работа в пользу революции были, можно сказать, косвенного порядка. Кроме
того, он был славный человек, все его очень любили, очень заботились о нем".
Этому священнику даже было присвоено высшее в Повстанческой армии воинское
звание команданте. Так что жизнь и борьба вносили свои коррективы в
устоявшиеся "черно-белые" схемы; палитра Кубинской революции оказалась
значительно многокрасочнее их.
В результате свержения тирании на Кубе начался процесс переоценки
идеологических и культурных ценностей. Многие из запрещенных еще при прежнем
режиме африканских религиозных культов получили равный с другими церквями
статус. Было гарантировано право на свободное отправление религиозных
культов и одновременно право на ведение атеистической пропаганды. Церковь на
практике была отделена от государства. Тем самым именно новая власть впервые
обеспечила на Кубе подлинный конфессиональный плюрализм.
Революция была враждебно встречена клерикальными кругами. Иерархи
католической церкви солидаризировались с низвергнутыми эксплуататорскими
классами. Характерно, что конфликт между церковью и государством возник
именно тогда, когда оно начало осуществлять глубокие социальные
преобразования.
Как заметил по этому поводу Ф. Кастро, "произошел конфликт революции не
с религи
класса, и в своей массе продолжали отправлять африканские спиритические
культы.
В ходе войн за независимость Кубы во второй половине XIX века
католическая церковь использовала свое экономическое, идеологическое и
моральное влияние против повстанцев, сражавшихся за свободу страны. Это еще
более подорвало ее престиж не только в народных массах, но и среди
интеллигенции и мелкой городской буржуазии.
В период американского засилья в стране католическая церковь неизменно
занимала крайне правые позиции, поддерживая олигархию, и являлась одним из
наиболее активных рупоров антикоммунистической пропаганды. В период тирании
Батисты руководство церкви активно сотрудничало с его режимом.
Проведенный незадолго до победы революции опрос населения показал, что
95,5 % опрошенных считали себя верующими. 72,5 % из них назвали себя
католиками. При этом среди низших слоев католиков было 67 %, среди высших -
100 %. Церковь регулярно посещали 24 % католиков и 17% всех верующих. Эти
цифры свидетельствуют о том, что престиж католической церкви находился, как
ни в одной другой стране Латинской Америки, на низком уровне.
При этом, конечно, надо четко разделять церковь как религиозную
иерархическую организацию и самих верующих. Если церковная иерархия была с
тиранией Батисты, то рядовые верующие боролись против нее. Они составляли
большинство бойцов Повстанческой армии и городского сопротивления. Они
составляли большинство сельского населения, наиболее активно поддерживавшего
революцию. Находились и священники, которым были близки чаяния обездоленных.
Вместе с партизанами в горах многие месяцы находился падре Сардиньяс,
сочувствовавший делу освобождения. "Он пришел не как солдат, а в качестве
священника, - вспоминал Ф. Кастро. - Он жил среди бойцов, вместе с нами, у
него было все, что требовалось для совершения обрядов... Его присутствие и
тот факт, что он совершал там обряды... делало еще более тесными связи
населения с повстанческим руководством, его проповеди или его политическая
работа в пользу революции были, можно сказать, косвенного порядка. Кроме
того, он был славный человек, все его очень любили, очень заботились о нем".
Этому священнику даже было присвоено высшее в Повстанческой армии воинское
звание команданте. Так что жизнь и борьба вносили свои коррективы в
устоявшиеся "черно-белые" схемы; палитра Кубинской революции оказалась
значительно многокрасочнее их.
В результате свержения тирании на Кубе начался процесс переоценки
идеологических и культурных ценностей. Многие из запрещенных еще при прежнем
режиме африканских религиозных культов получили равный с другими церквями
статус. Было гарантировано право на свободное отправление религиозных
культов и одновременно право на ведение атеистической пропаганды. Церковь на
практике была отделена от государства. Тем самым именно новая власть впервые
обеспечила на Кубе подлинный конфессиональный плюрализм.
Революция была враждебно встречена клерикальными кругами. Иерархи
католической церкви солидаризировались с низвергнутыми эксплуататорскими
классами. Характерно, что конфликт между церковью и государством возник
именно тогда, когда оно начало осуществлять глубокие социальные
преобразования.
Как заметил по этому поводу Ф. Кастро, "произошел конфликт революции не
с религи