ой
мощной группировкой РВС, Западной армией (одной из трех), расквартированной
в том числе в окрестностях столицы республики Гаваны.
Мы не располагаем каким-либо достоверным фактическим материалом, чтобы
углубиться в детали. Очевидно и то, что противники Ф. Кастро за рубежом
пытались создать вокруг этой группы ореол мучеников, пострадавших за идею.
Нам известны случаи, когда люди, занимавшие крупные посты в
партийно-государственной иерархии Кубы, выступали с критикой политического
курса, отстаиваемого Ф. Кастро. В самых критических ситуациях дело
заканчивалось отставкой тех, кто вступал в противоречие с линией большинства
и не желал подчиниться партийной и государственной дисциплине. Поэтому мы не
склонны считать, что политическая составляющая "потери ориентации" в случае
с группой А. Очоа, даже при специфике должностного положения ее членов и
сложности конкретных условий внутреннего и внешнего положения Кубы, могла бы
сыграть столь роковую роль в их судьбе. Если бы дело было лишь в симпатиях к
перестройке и несогласии с политикой руководства страны, максимум, что
грозило бы им, - это отставка и увольнение из вооруженных сил. К тому же
есть все основания предполагать, что недовольство конкретным положением дел
в стране и желание его изменить, используя опыт восточноевропейских стран, в
случае с А. Очоа не означали предательства революции как таковой. Фидель
Кастро в интервью Джанни Мина отметил, говоря о процессе над А. Очоа, что
"политические причины к этому никакого отношения не имели. Очоа совершил
преступление, которое нельзя считать политическим, ибо он никогда не
выступал против революции".
Проблема состояла в другом. Главную опасность для революции в тот
момент, причем опасность прямую, представляла сама специфика той сферы, в
рамках которой были осуществлены противоправные действия А. Очоа и других
лиц, проходивших по Делу No 1, поскольку речь шла о наркобизнесе. Ф. Кастро
всегда уделял большое внимание борьбе с этим злом. Куба расположена на путях
контрабандной переброски наркотиков из стран Латинской Америки в США, где
находится один из наиболее крупных рынков сбыта. В декабре 1988 г. Фиделем
было санкционировано заключение соглашения между таможенными службами Кубы и
США о борьбе с наркобизнесом. Белый дом и СМИ Соединенных Штатов
неоднократно использовали тему наркобизнеса для организации нападок на те
или иные неугодные им правительства. В частности, под предлогом борьбы с
ним, США организовали в декабре 1989 г. вооруженную интервенцию в Панаму.
Фидель Кастро понимал, что в той сложной международной обстановке,
которая сложилась в Латинской Америке в конце 80-х гг. нельзя было давать
Вашингтону ни малейшего повода для усиления нападок на Кубу. В конце марта
1989 г. по приглашению кубинского правительства в страну прибыли
председатель Комиссии по наркотическим средствам Франческо Рамас Галино и
секретарь Международного комитета по контролю над наркотиками Абдельазиз
Бахи. В ходе визита они провели переговоры с представителями кубинских
властей, а также встретились с иностранными котрабандистами, осужденными за
нарушение морской и воздушной границ Кубы в момент транспортировки
наркотиков в США. Как заявил журналистам тогдашний министр юстиции Хуан
Эскалона, представители международных организаций по борьбе
мощной группировкой РВС, Западной армией (одной из трех), расквартированной
в том числе в окрестностях столицы республики Гаваны.
Мы не располагаем каким-либо достоверным фактическим материалом, чтобы
углубиться в детали. Очевидно и то, что противники Ф. Кастро за рубежом
пытались создать вокруг этой группы ореол мучеников, пострадавших за идею.
Нам известны случаи, когда люди, занимавшие крупные посты в
партийно-государственной иерархии Кубы, выступали с критикой политического
курса, отстаиваемого Ф. Кастро. В самых критических ситуациях дело
заканчивалось отставкой тех, кто вступал в противоречие с линией большинства
и не желал подчиниться партийной и государственной дисциплине. Поэтому мы не
склонны считать, что политическая составляющая "потери ориентации" в случае
с группой А. Очоа, даже при специфике должностного положения ее членов и
сложности конкретных условий внутреннего и внешнего положения Кубы, могла бы
сыграть столь роковую роль в их судьбе. Если бы дело было лишь в симпатиях к
перестройке и несогласии с политикой руководства страны, максимум, что
грозило бы им, - это отставка и увольнение из вооруженных сил. К тому же
есть все основания предполагать, что недовольство конкретным положением дел
в стране и желание его изменить, используя опыт восточноевропейских стран, в
случае с А. Очоа не означали предательства революции как таковой. Фидель
Кастро в интервью Джанни Мина отметил, говоря о процессе над А. Очоа, что
"политические причины к этому никакого отношения не имели. Очоа совершил
преступление, которое нельзя считать политическим, ибо он никогда не
выступал против революции".
Проблема состояла в другом. Главную опасность для революции в тот
момент, причем опасность прямую, представляла сама специфика той сферы, в
рамках которой были осуществлены противоправные действия А. Очоа и других
лиц, проходивших по Делу No 1, поскольку речь шла о наркобизнесе. Ф. Кастро
всегда уделял большое внимание борьбе с этим злом. Куба расположена на путях
контрабандной переброски наркотиков из стран Латинской Америки в США, где
находится один из наиболее крупных рынков сбыта. В декабре 1988 г. Фиделем
было санкционировано заключение соглашения между таможенными службами Кубы и
США о борьбе с наркобизнесом. Белый дом и СМИ Соединенных Штатов
неоднократно использовали тему наркобизнеса для организации нападок на те
или иные неугодные им правительства. В частности, под предлогом борьбы с
ним, США организовали в декабре 1989 г. вооруженную интервенцию в Панаму.
Фидель Кастро понимал, что в той сложной международной обстановке,
которая сложилась в Латинской Америке в конце 80-х гг. нельзя было давать
Вашингтону ни малейшего повода для усиления нападок на Кубу. В конце марта
1989 г. по приглашению кубинского правительства в страну прибыли
председатель Комиссии по наркотическим средствам Франческо Рамас Галино и
секретарь Международного комитета по контролю над наркотиками Абдельазиз
Бахи. В ходе визита они провели переговоры с представителями кубинских
властей, а также встретились с иностранными котрабандистами, осужденными за
нарушение морской и воздушной границ Кубы в момент транспортировки
наркотиков в США. Как заявил журналистам тогдашний министр юстиции Хуан
Эскалона, представители международных организаций по борьбе