перебил с гневной усмешкой Максинька. - И зачем же вы
про Тулузову рассказываете?
- Госпожу Тулузову я наименовал потому, что о ней и без меня всем
известно.
- Я и других тоже знаю, - произнес, лукаво подмигнув, камер-юнкер. - В
первую голову, тут была Н.
- Так! - подтвердил частный пристав.
- Потом Р. и Ч.
- Все так! - не отвергал частный пристав.
- А что же в этих сборищах было противозаконного? - пожелал узнать
гегелианец.
Частный пристав пожал плечами и проговорил:
- Незаконного, если хотите, ничего не было, но неприлично же дамам так
вести себя.
- Полиция-то пуще всего понимает приличия! - произнес опять с гневом и
иронией Максинька.
- Но в чем, собственно, неприличия эти состояли? - допытывался
гегелианец. - Мне рассказывали, что там накрыта была совершенно скандалезная
сцена.
- Почти, - произнес с усмешкой частный пристав, - и чтобы оправдать
полицию, я должен начать издалека, - года два тому назад в Лефортовской
части устроился и существовал так называемый Евин клуб, куда, понимаете, не
мужчины приглашали дам, а дамы мужчин, которые им нравились; клуб этот,
однако, по предписанию из Петербурга, был закрыт; но на днях господин
Тулузов в прошении своем объяснил, что Евин клуб снова открылся.
Согласитесь, что при такого рода обстоятельствах мы не могли бездействовать,
и начальство это дело поручило мне.
- Как лицу опытному в таких делах, - не переставал язвить частного
пристава Максинька.
Тот немного при этом вспыхнул в лице, но нисколько не растерялся.
- Да, Максинька, я опытен!.. Вот попадись и ты мне на любимой тобой
Козихе и побуянь там, я тебя сейчас же упрячу в сибирку.
- Дудки! Пете, небось, ничего не мог сделать! - возразил Максинька и
опять захохотал иронически.
- Да ведь Петя человек молодой, красивый, а ты-то что такое?
- Как я что?.. Я тоже человек!..
- Сомнительно, очень сомнительно, Максинька... - стал тоже и его
доезжать частный пристав. - Помнишь ли ты, что про тебя сказал Никифоров,
когда к вам затесалась на репетицию собака и стала на тебя глядеть?
- Ничего он про меня не сказал, - притворился Максинька, как будто бы в
самом деле забыл.
- А вот он что сказал, - напомнил ему частный пристав, - он гладит
собаку да и говорит: "Не удивляйся, Амочка, не удивляйся, это тоже человек".
А уж если собака усомнилась, так нам и бог простит.
- Ври больше! - нашел только возразить на это Максинька.
- Ну, плюньте на него, рассказывайте далее! - почти приказал частному
приставу невзрачный господин, видимо, заинтересованный и даже как бы
обеспокоенный рассказом того.
- Далее было... - принялся повествовать частный пристав. - Я вместе с
господином Тулузовым часа в два ночи отправился в указанный им дом...
Прибыли мы в оный и двери нашли незапертыми... Входим и видим, что в
довольно большой зале танцуют дамы в очень легоньких костюмах, да и мужчины
тоже, кто без фрака, кто без мундира... Ужин и возлияния, надо полагать,
были обильные... Тулузов взял жену за руки и почти насильно увел в другую
комнату, а другая тут дама кинулась на меня. "Как вы смели, говорит, сюда
придти?.. У нас не заговор какой-нибудь!" - "Совершенно, говорю, согласен,
сударыня; но я приехал сюда только осведомиться, так как нас известили, что
в здешнем доме открылся нек
про Тулузову рассказываете?
- Госпожу Тулузову я наименовал потому, что о ней и без меня всем
известно.
- Я и других тоже знаю, - произнес, лукаво подмигнув, камер-юнкер. - В
первую голову, тут была Н.
- Так! - подтвердил частный пристав.
- Потом Р. и Ч.
- Все так! - не отвергал частный пристав.
- А что же в этих сборищах было противозаконного? - пожелал узнать
гегелианец.
Частный пристав пожал плечами и проговорил:
- Незаконного, если хотите, ничего не было, но неприлично же дамам так
вести себя.
- Полиция-то пуще всего понимает приличия! - произнес опять с гневом и
иронией Максинька.
- Но в чем, собственно, неприличия эти состояли? - допытывался
гегелианец. - Мне рассказывали, что там накрыта была совершенно скандалезная
сцена.
- Почти, - произнес с усмешкой частный пристав, - и чтобы оправдать
полицию, я должен начать издалека, - года два тому назад в Лефортовской
части устроился и существовал так называемый Евин клуб, куда, понимаете, не
мужчины приглашали дам, а дамы мужчин, которые им нравились; клуб этот,
однако, по предписанию из Петербурга, был закрыт; но на днях господин
Тулузов в прошении своем объяснил, что Евин клуб снова открылся.
Согласитесь, что при такого рода обстоятельствах мы не могли бездействовать,
и начальство это дело поручило мне.
- Как лицу опытному в таких делах, - не переставал язвить частного
пристава Максинька.
Тот немного при этом вспыхнул в лице, но нисколько не растерялся.
- Да, Максинька, я опытен!.. Вот попадись и ты мне на любимой тобой
Козихе и побуянь там, я тебя сейчас же упрячу в сибирку.
- Дудки! Пете, небось, ничего не мог сделать! - возразил Максинька и
опять захохотал иронически.
- Да ведь Петя человек молодой, красивый, а ты-то что такое?
- Как я что?.. Я тоже человек!..
- Сомнительно, очень сомнительно, Максинька... - стал тоже и его
доезжать частный пристав. - Помнишь ли ты, что про тебя сказал Никифоров,
когда к вам затесалась на репетицию собака и стала на тебя глядеть?
- Ничего он про меня не сказал, - притворился Максинька, как будто бы в
самом деле забыл.
- А вот он что сказал, - напомнил ему частный пристав, - он гладит
собаку да и говорит: "Не удивляйся, Амочка, не удивляйся, это тоже человек".
А уж если собака усомнилась, так нам и бог простит.
- Ври больше! - нашел только возразить на это Максинька.
- Ну, плюньте на него, рассказывайте далее! - почти приказал частному
приставу невзрачный господин, видимо, заинтересованный и даже как бы
обеспокоенный рассказом того.
- Далее было... - принялся повествовать частный пристав. - Я вместе с
господином Тулузовым часа в два ночи отправился в указанный им дом...
Прибыли мы в оный и двери нашли незапертыми... Входим и видим, что в
довольно большой зале танцуют дамы в очень легоньких костюмах, да и мужчины
тоже, кто без фрака, кто без мундира... Ужин и возлияния, надо полагать,
были обильные... Тулузов взял жену за руки и почти насильно увел в другую
комнату, а другая тут дама кинулась на меня. "Как вы смели, говорит, сюда
придти?.. У нас не заговор какой-нибудь!" - "Совершенно, говорю, согласен,
сударыня; но я приехал сюда только осведомиться, так как нас известили, что
в здешнем доме открылся нек