Аггей Никитич.
- Но ты после этого с ума сошел! - проговорила Миропа Дмитриевна, едва
сдерживая себя.
- Это не сумасшествие, а тонкое чувство чести! - подхватил за Аггея
Никитича Егор Егорыч. - Ему стыдно теперь встретиться со своими
подчиненными, которые все-таки могут подозревать его!
- Но тогда нам будет нечем жить!.. Егор Егорыч, сжальтесь вы над нами!
- обратилась Миропа Дмитриевна уже со слезами на глазах к Егору Егорычу.
- Я ему найду другое место, - его исправником сделают! - отвечал
Марфин.
Миропа Дмитриевна еще более испугалась.
- Но это место, - осмелилась она заметить, - гораздо ниже того, которое
Аггей Никитич теперь занимает.
- Не ваше дело разбирать, какие места выше или ниже! - опять остановил
ее резко Егор Егорыч. - На всяком маленьком месте можно стоять высоко, служа
честно и бескорыстно!
"Хорошо тебе, старому черту, рассуждать о бескорыстии, когда у тебя с
лишком тысяча душ!" - подумала она, но вслух ничего не произнесла, а,
напротив, до поры до времени постаралась как можно дальше спрятать в душе
своей волновавшие ее чувствования.
Егор же Егорыч, в свою очередь, тоже опасаясь, чтобы не очень уж
расстроить Миропу Дмитриевну, не стал более продолжать и, позвонив, приказал
вошедшему Антипу Ильичу пригласить в гостиную Сусанну Николаевну, которая,
придя и заметив, что Миропа Дмитриевна была какая-то растерянная, подсела к
ней и начала расспрашивать, как той нравится после Москвы жизнь в губернском
городе.
- Ах, очень, очень! - отвечала Миропа Дмитриевна. - Тем больше, что
последнее время я чрезвычайно сошлась с тамошним обществом, и очень жаль
будет мне, если нам куда-нибудь придется уехать.
Вслед за Сусанной Николаевной вскоре появились доктор и gnadige Frau, и
устроилась партия в вист, в которой Миропа Дмитриевна тоже приняла участие.
Играли она, Сверстовы и Сусанна Николаевна, которая до такой степени
ошибалась в ходах, что все ее партнеры, несмотря на глубокое к ней уважение,
беспрестанно выговаривали ей.
Егор Егорыч, сидевший близко к Аггею Никитичу, наклонился к нему и,
показывая глазами на Миропу Дмитриевну, шепнул:
- Кажется, ничего, обошлось, слава богу, хорошо!
Аггей Никитич, бывший, как темная ночь, отрицательно мотнул головой.
- Маска, притворство! - сказал он тихо.
- Во всяком случае, вы скажите ей, что я говорил не из зла на нее, а
скорей из любви, и пусть бы она не сердилась.
- Этим ее не урезонишь, она сердита теперь на всех, а всего больше на
меня! - проговорил Аггей Никитич.
Такого рода предположение его, кажется, подтвердилось вполне. По
деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня, в которую
войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга
кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой комнаты, очень хорошо
слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна
принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых
горничных, произнесла такие слова, что хоть бы в пору и мужику, а Аггей
Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом:
- Да полно, перестань, ведь ты в чужом доме!
Но Миропа Дмитриевна не переставала, и видимо, что она утратила всякую
власть над собою.
В результате столь приятно проведенной ночи Аггей Никитич совсем
какой-т
- Но ты после этого с ума сошел! - проговорила Миропа Дмитриевна, едва
сдерживая себя.
- Это не сумасшествие, а тонкое чувство чести! - подхватил за Аггея
Никитича Егор Егорыч. - Ему стыдно теперь встретиться со своими
подчиненными, которые все-таки могут подозревать его!
- Но тогда нам будет нечем жить!.. Егор Егорыч, сжальтесь вы над нами!
- обратилась Миропа Дмитриевна уже со слезами на глазах к Егору Егорычу.
- Я ему найду другое место, - его исправником сделают! - отвечал
Марфин.
Миропа Дмитриевна еще более испугалась.
- Но это место, - осмелилась она заметить, - гораздо ниже того, которое
Аггей Никитич теперь занимает.
- Не ваше дело разбирать, какие места выше или ниже! - опять остановил
ее резко Егор Егорыч. - На всяком маленьком месте можно стоять высоко, служа
честно и бескорыстно!
"Хорошо тебе, старому черту, рассуждать о бескорыстии, когда у тебя с
лишком тысяча душ!" - подумала она, но вслух ничего не произнесла, а,
напротив, до поры до времени постаралась как можно дальше спрятать в душе
своей волновавшие ее чувствования.
Егор же Егорыч, в свою очередь, тоже опасаясь, чтобы не очень уж
расстроить Миропу Дмитриевну, не стал более продолжать и, позвонив, приказал
вошедшему Антипу Ильичу пригласить в гостиную Сусанну Николаевну, которая,
придя и заметив, что Миропа Дмитриевна была какая-то растерянная, подсела к
ней и начала расспрашивать, как той нравится после Москвы жизнь в губернском
городе.
- Ах, очень, очень! - отвечала Миропа Дмитриевна. - Тем больше, что
последнее время я чрезвычайно сошлась с тамошним обществом, и очень жаль
будет мне, если нам куда-нибудь придется уехать.
Вслед за Сусанной Николаевной вскоре появились доктор и gnadige Frau, и
устроилась партия в вист, в которой Миропа Дмитриевна тоже приняла участие.
Играли она, Сверстовы и Сусанна Николаевна, которая до такой степени
ошибалась в ходах, что все ее партнеры, несмотря на глубокое к ней уважение,
беспрестанно выговаривали ей.
Егор Егорыч, сидевший близко к Аггею Никитичу, наклонился к нему и,
показывая глазами на Миропу Дмитриевну, шепнул:
- Кажется, ничего, обошлось, слава богу, хорошо!
Аггей Никитич, бывший, как темная ночь, отрицательно мотнул головой.
- Маска, притворство! - сказал он тихо.
- Во всяком случае, вы скажите ей, что я говорил не из зла на нее, а
скорей из любви, и пусть бы она не сердилась.
- Этим ее не урезонишь, она сердита теперь на всех, а всего больше на
меня! - проговорил Аггей Никитич.
Такого рода предположение его, кажется, подтвердилось вполне. По
деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня, в которую
войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга
кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой комнаты, очень хорошо
слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна
принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых
горничных, произнесла такие слова, что хоть бы в пору и мужику, а Аггей
Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом:
- Да полно, перестань, ведь ты в чужом доме!
Но Миропа Дмитриевна не переставала, и видимо, что она утратила всякую
власть над собою.
В результате столь приятно проведенной ночи Аггей Никитич совсем
какой-т