- Аггей Никитич недоволен в этой ревизии не столько своими
подчиненными, сколько вами! - рубнул напрямик Егор Егорыч и тем же
неумолимо-строгим голосом.
Миропа Дмитриевна тайно смутилась, но, скрыв это, проговорила спокойно
и с некоторою даже гордостью:
- Я никаким образом и ни при какой ревизии моего мужа не могу быть
виновна!
- Не запирайтесь, а лучше покайтесь! - воскликнул Аггей Никитич.
- Покайтесь, - повторил за ним и Егор Егорыч, - и мы вместе подумаем,
как поправить учиненную вами беду!
Из этих намеков мужа и Егора Егорыча Миропа Дмитриевна хорошо поняла,
что она поймана с поличным, и ею овладело вовсе не раскаяние, которое ей
предлагали, а злость несказуемая и неописуемая на своего супруга; в ее
голове быстро промелькнули не мысли, нет, а скорее ощущение мыслей: "Этот
дурак, то есть Аггей Никитич, говорит, что любит меня, а между тем
разблаговещивает всем, что я что-то такое не по его сделала, тогда как я
сделала это для его же, дурака, пользы, чтобы придать ему вес перед его
подчиненными!" Повторяемый столь часто в мыслях эпитет мужу: дурак и дурак -
свидетельствовал, что Миропа Дмитриевна окончательно убедилась в недальности
Аггея Никитича, но, как бы там ни было, по чувству самосохранения она прежде
всего хотела вывернуться из того, что ставят ей в обвинение.
- Я очень бы готова была покаяться перед вами, если бы знала, в чем вы
меня укоряете, - отнеслась она, не обращая внимания на мужа, исключительно к
Егору Егорычу.
- Вас обвиняют в том, что перед тем, как ваш муж поехал ревизовать
почтмейстеров, вы через почтальонов всем им объявили, что это едет их
начальник, к которому они должны являться с приношениями!.. Что это такое?..
Назовите мне ваш поступок и научите меня, как мне именовать его? - кричал
Егор Егорыч.
- Да, пусть она сама наименует свои деянья и окажет, чего она достойна
за них! - кричал и Аггей Никитич.
Хорошо, что Миропа Дмитриевна была не из таких дам, чтобы ее можно было
очень запугать, а потому, как ни дерзко отнеслись к ней этот крикун Егор
Егорыч, а также и дурак супруг ее, она не потерялась окончательно и успела
придумать довольно благовидное объяснение своей проделки.
- Теперь я понимаю! - заговорила она, почти смеясь. - Это точно, что я
раз одному почтальону, хоть тут стояли и другие почтальоны, сказала, что
Аггей Никитич - начальник всех почтмейстеров, и пускай они его примут с
уважением!
- Но вы и этого не должны были делать! - крикнул на нее Егор Егорыч. -
Женщины рождены не для того, чтобы распоряжаться в служебных делах мужа, а
чтобы не огорчать мужей, возбуждать в них благородные чувства по
общественной деятельности, утешать и успокоивать мужа в случае
несправедливых невзгод!
- А разве я не делала того? - сказала кротким голосом Миропа
Дмитриевна. - Не делала это я?.. Признайся! - обратилась она уже к мужу, но
тот, однако, ей на это ничего не ответил.
- Видит бог, - продолжала Миропа Дмитриевна, - я всего только раз и
провинилась или, лучше, не сообразила хорошенько по своей торопливости!
- Вы вот поторопились и не сообразили, а муж ваш должен из-за этого
оставить службу!
Тут уж Миропа Дмитриевна серьезно и сильно испугалась.
- Разве ты хочешь оставить службу? - спросила она трепетным голосом.
- Непременно! - отвечал
подчиненными, сколько вами! - рубнул напрямик Егор Егорыч и тем же
неумолимо-строгим голосом.
Миропа Дмитриевна тайно смутилась, но, скрыв это, проговорила спокойно
и с некоторою даже гордостью:
- Я никаким образом и ни при какой ревизии моего мужа не могу быть
виновна!
- Не запирайтесь, а лучше покайтесь! - воскликнул Аггей Никитич.
- Покайтесь, - повторил за ним и Егор Егорыч, - и мы вместе подумаем,
как поправить учиненную вами беду!
Из этих намеков мужа и Егора Егорыча Миропа Дмитриевна хорошо поняла,
что она поймана с поличным, и ею овладело вовсе не раскаяние, которое ей
предлагали, а злость несказуемая и неописуемая на своего супруга; в ее
голове быстро промелькнули не мысли, нет, а скорее ощущение мыслей: "Этот
дурак, то есть Аггей Никитич, говорит, что любит меня, а между тем
разблаговещивает всем, что я что-то такое не по его сделала, тогда как я
сделала это для его же, дурака, пользы, чтобы придать ему вес перед его
подчиненными!" Повторяемый столь часто в мыслях эпитет мужу: дурак и дурак -
свидетельствовал, что Миропа Дмитриевна окончательно убедилась в недальности
Аггея Никитича, но, как бы там ни было, по чувству самосохранения она прежде
всего хотела вывернуться из того, что ставят ей в обвинение.
- Я очень бы готова была покаяться перед вами, если бы знала, в чем вы
меня укоряете, - отнеслась она, не обращая внимания на мужа, исключительно к
Егору Егорычу.
- Вас обвиняют в том, что перед тем, как ваш муж поехал ревизовать
почтмейстеров, вы через почтальонов всем им объявили, что это едет их
начальник, к которому они должны являться с приношениями!.. Что это такое?..
Назовите мне ваш поступок и научите меня, как мне именовать его? - кричал
Егор Егорыч.
- Да, пусть она сама наименует свои деянья и окажет, чего она достойна
за них! - кричал и Аггей Никитич.
Хорошо, что Миропа Дмитриевна была не из таких дам, чтобы ее можно было
очень запугать, а потому, как ни дерзко отнеслись к ней этот крикун Егор
Егорыч, а также и дурак супруг ее, она не потерялась окончательно и успела
придумать довольно благовидное объяснение своей проделки.
- Теперь я понимаю! - заговорила она, почти смеясь. - Это точно, что я
раз одному почтальону, хоть тут стояли и другие почтальоны, сказала, что
Аггей Никитич - начальник всех почтмейстеров, и пускай они его примут с
уважением!
- Но вы и этого не должны были делать! - крикнул на нее Егор Егорыч. -
Женщины рождены не для того, чтобы распоряжаться в служебных делах мужа, а
чтобы не огорчать мужей, возбуждать в них благородные чувства по
общественной деятельности, утешать и успокоивать мужа в случае
несправедливых невзгод!
- А разве я не делала того? - сказала кротким голосом Миропа
Дмитриевна. - Не делала это я?.. Признайся! - обратилась она уже к мужу, но
тот, однако, ей на это ничего не ответил.
- Видит бог, - продолжала Миропа Дмитриевна, - я всего только раз и
провинилась или, лучше, не сообразила хорошенько по своей торопливости!
- Вы вот поторопились и не сообразили, а муж ваш должен из-за этого
оставить службу!
Тут уж Миропа Дмитриевна серьезно и сильно испугалась.
- Разве ты хочешь оставить службу? - спросила она трепетным голосом.
- Непременно! - отвечал