душку, и они мне дали раскрытый циркуль, ножку которого я
должна была приставить к обнаженной груди моей, и в таком положении
заставили меня дать клятву, потом приложили мне к губам печать Соломона, в
знак молчания, и тут-то вот наступила самая страшная минута! Я была
брезглива с рождения, и никогда не была в то же время пуглива и труслива;
но, признаюсь, чуть не упала в обморок, когда приподняли немного повязку на
моих глазах, и я увидала при синеватом освещении спиртовой лампы прямо перед
собою только что принятую перед тем сестру в окровавленной одежде.
- Кто же это ее и зачем окровянил? - воскликнула Сусанна, даже
дрожавшая от рассказа gnadige Frau.
- Это, как впоследствии я узнала, - продолжала та, - означало, что путь
масонов тернист, и что они с первых шагов покрываются ранами и кровью; но,
кроме того, я вижу, что со всех сторон братья и сестры держат обнаженные
шпаги, обращенные ко мне, и тут уж я не в состоянии была совладать с собой и
вскрикнула; тогда великий мастер сказал мне: "Успокойтесь, gnadige Frau,
шпаги эти только видимым образом устремлены к вам и пока еще они за вас; но
горе вам, если вы нарушите вашу клятву и молчаливость, - мы всюду имеем
глаза и всюду уши: при недостойных поступках ваших, все эти мечи будут
направлены для наказания вас", - и что он дальше говорил, я не поняла даже и
очень рада была, когда мне повязку опять спустили на глаза; когда же ее
совсем сняли, ложа была освещена множеством свечей, и мне стали дарить
разные масонские вещи.
- Ах, я видала эти масонские вещи! - перебила ее Сусанна.
- Где? - спросила gnadige Frau с некоторым удивлением.
- Вот здесь, у Егора Егорыча, в Кузьмищеве! - объяснила Сусанна,
покраснев в лице.
- Он вам сам показывал их? - продолжала gnadige Frau с прежним
недоумением.
- Нет, - отвечала Сусанна, - но мы в тот год целое лето гостили у него,
а покойная сестра Людмила была ужасная шалунья, и он с ней был всегда очень
откровенен, - она меня тихонько провела в его комнату и вынула из его стола
какой-то точно передник, белый-пребелый!..
- Это запон! - поясняла ей gnadige Frau. - Он из твердой замши делается
и действительно всегда очень бел, в знак того, что всякий масон должен быть
тверд, постоянен и чист!..
- Но потом Людмила мне гораздо уже позже показывала белые женские
перчатки, которые Егор Егорыч ей подарил и которые тоже были масонские.
- Стало быть, он сватался к ней? - воскликнула gnadige Frau.
- Да, - отвечала Сусанна, потупляя глаза, - он ее очень любил!..
- А она? - спросила gnadige Frau.
- Нет, она его уважала, но любила другого! - объяснила Сусанна и
поспешила переменить тяжелый для нее, по семейным воспоминаниям, разговор. -
И этим кончилось ваше посвящение?
- Почти, - сказала gnadige Frau, - потому что потом мне стали толковать
символические изображения ковра, который, впрочем, у масонов считается очень
многознаменательною вещью.
- Почему же многознаменательною?
- Теперь, моя прелесть, довольно поздно, - сказала в ответ на это
gnadige Frau, - а об этом придется много говорить; кроме того, мне трудно
будет объяснить все на словах; но лучше вот что... завтрашний день вы поутру
приходите в мою комнату, и я вам покажу такой ковер, который я собственными
руками вышила по канве.
Сусанна до глубины души обрадовалась так
должна была приставить к обнаженной груди моей, и в таком положении
заставили меня дать клятву, потом приложили мне к губам печать Соломона, в
знак молчания, и тут-то вот наступила самая страшная минута! Я была
брезглива с рождения, и никогда не была в то же время пуглива и труслива;
но, признаюсь, чуть не упала в обморок, когда приподняли немного повязку на
моих глазах, и я увидала при синеватом освещении спиртовой лампы прямо перед
собою только что принятую перед тем сестру в окровавленной одежде.
- Кто же это ее и зачем окровянил? - воскликнула Сусанна, даже
дрожавшая от рассказа gnadige Frau.
- Это, как впоследствии я узнала, - продолжала та, - означало, что путь
масонов тернист, и что они с первых шагов покрываются ранами и кровью; но,
кроме того, я вижу, что со всех сторон братья и сестры держат обнаженные
шпаги, обращенные ко мне, и тут уж я не в состоянии была совладать с собой и
вскрикнула; тогда великий мастер сказал мне: "Успокойтесь, gnadige Frau,
шпаги эти только видимым образом устремлены к вам и пока еще они за вас; но
горе вам, если вы нарушите вашу клятву и молчаливость, - мы всюду имеем
глаза и всюду уши: при недостойных поступках ваших, все эти мечи будут
направлены для наказания вас", - и что он дальше говорил, я не поняла даже и
очень рада была, когда мне повязку опять спустили на глаза; когда же ее
совсем сняли, ложа была освещена множеством свечей, и мне стали дарить
разные масонские вещи.
- Ах, я видала эти масонские вещи! - перебила ее Сусанна.
- Где? - спросила gnadige Frau с некоторым удивлением.
- Вот здесь, у Егора Егорыча, в Кузьмищеве! - объяснила Сусанна,
покраснев в лице.
- Он вам сам показывал их? - продолжала gnadige Frau с прежним
недоумением.
- Нет, - отвечала Сусанна, - но мы в тот год целое лето гостили у него,
а покойная сестра Людмила была ужасная шалунья, и он с ней был всегда очень
откровенен, - она меня тихонько провела в его комнату и вынула из его стола
какой-то точно передник, белый-пребелый!..
- Это запон! - поясняла ей gnadige Frau. - Он из твердой замши делается
и действительно всегда очень бел, в знак того, что всякий масон должен быть
тверд, постоянен и чист!..
- Но потом Людмила мне гораздо уже позже показывала белые женские
перчатки, которые Егор Егорыч ей подарил и которые тоже были масонские.
- Стало быть, он сватался к ней? - воскликнула gnadige Frau.
- Да, - отвечала Сусанна, потупляя глаза, - он ее очень любил!..
- А она? - спросила gnadige Frau.
- Нет, она его уважала, но любила другого! - объяснила Сусанна и
поспешила переменить тяжелый для нее, по семейным воспоминаниям, разговор. -
И этим кончилось ваше посвящение?
- Почти, - сказала gnadige Frau, - потому что потом мне стали толковать
символические изображения ковра, который, впрочем, у масонов считается очень
многознаменательною вещью.
- Почему же многознаменательною?
- Теперь, моя прелесть, довольно поздно, - сказала в ответ на это
gnadige Frau, - а об этом придется много говорить; кроме того, мне трудно
будет объяснить все на словах; но лучше вот что... завтрашний день вы поутру
приходите в мою комнату, и я вам покажу такой ковер, который я собственными
руками вышила по канве.
Сусанна до глубины души обрадовалась так