калитку.
- Мамаша, Людмила вас зовет: ей еще хуже! - послышался голос Сусанны из
распахнутого ею окна.
- О, спасите, спасите нас! - неистовствовала старушка, ломая себе руки.
- Я привезу вам доктора! - вмешался майор и, накинув на себя шинель,
быстро пошел.
Миропа Дмитриевна между тем, забыв, конечно, в эти минуты всякие
неудовольствия на Рыжовых, бережно ввела старушку на лесенку и, войдя к ним
в квартиру, прошла в комнату больной, где, увидав стоявшую Сусанну и поняв
сразу, в чем тут дело, проговорила той:
- Ну, вы, душенька, выйдите!
- Сестру надобно причастить! - попыталась сказать Сусанна.
- Это после, погодите, - перебила ее Миропа Дмитриевна, - но теперь вы
прикажите моим горничным, чтобы они пришли сюда, а то ваша старушонка очень
глупа.
Сусанна повиновалась ей.
Майор через какой-нибудь час привез доктора и ни много ни мало -
тогдашнего главного врача воспитательного дома, который был в белом галстуке
и во фраке, с несколько строгою и весьма важною физиономией. Аггей Никитич
подцепил его где-то уж на вечере и оттуда привез. Ведомый майором, доктор,
слегка поклонившись адмиральше и Сусанне, вошел к больной, которую застал в
беспамятстве. Расспросив обо всем шепотом Миропу Дмитриевну, он написал
длинный рецепт с несколькими подразделениями и сказал, чтобы сейчас послали
в аптеку.
- Я полагаю, что родным больной надобно быть подальше от нее! -
заметила Миропа Дмитриевна.
- Непременно! - подтвердил доктор.
Миропа Дмитриевна после того, выйдя к ним, строго объявила:
- Ну, mesdames et monsieur, доктор просит вас всех уйти ко мне, на мою
половину.
Агаше своей она приказала что есть духу бежать в аптеку.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и
разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал:
адмиральша очутилась сидящей рядом с майором на диване и только что не
склонившею голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей,
разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза
чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы
Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно
угощала карабинерных офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой
салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых
безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там
виднелось литографическое и разрисованное красками изображение
Маврокордато{172}, греческого полководца, скачущего на коне и с рубящей
наотмашь саблей. Маврокордато этот, случайно или нет, но только чрезвычайно
смахивал лицом на Зверева, так что Аггей Никитич сам даже это замечал.
Прошло около двух часов; адмиральша и Сусанна беспрестанно посылали
пришедшую и стоявшую перед ними их старушонку справляться, уехал доктор или
нет, и каждый раз получали ответ, что нет еще!
Зверев все это время сидел, облокотившись на стол и опустив свою
голову, причем его штаб-офицерские эполеты низко-низко спускались с плеч.
Наконец снова посланная Юлией Матвеевной старушонка донесла, что доктор
уехал, а вслед за нею появилась и Миропа Дмитриевна.
- Ну, что? - спросили ее все в один голос.
- Ничего особенного; доктор только велел не беспокоить больную! -
отвечала она, хот
- Мамаша, Людмила вас зовет: ей еще хуже! - послышался голос Сусанны из
распахнутого ею окна.
- О, спасите, спасите нас! - неистовствовала старушка, ломая себе руки.
- Я привезу вам доктора! - вмешался майор и, накинув на себя шинель,
быстро пошел.
Миропа Дмитриевна между тем, забыв, конечно, в эти минуты всякие
неудовольствия на Рыжовых, бережно ввела старушку на лесенку и, войдя к ним
в квартиру, прошла в комнату больной, где, увидав стоявшую Сусанну и поняв
сразу, в чем тут дело, проговорила той:
- Ну, вы, душенька, выйдите!
- Сестру надобно причастить! - попыталась сказать Сусанна.
- Это после, погодите, - перебила ее Миропа Дмитриевна, - но теперь вы
прикажите моим горничным, чтобы они пришли сюда, а то ваша старушонка очень
глупа.
Сусанна повиновалась ей.
Майор через какой-нибудь час привез доктора и ни много ни мало -
тогдашнего главного врача воспитательного дома, который был в белом галстуке
и во фраке, с несколько строгою и весьма важною физиономией. Аггей Никитич
подцепил его где-то уж на вечере и оттуда привез. Ведомый майором, доктор,
слегка поклонившись адмиральше и Сусанне, вошел к больной, которую застал в
беспамятстве. Расспросив обо всем шепотом Миропу Дмитриевну, он написал
длинный рецепт с несколькими подразделениями и сказал, чтобы сейчас послали
в аптеку.
- Я полагаю, что родным больной надобно быть подальше от нее! -
заметила Миропа Дмитриевна.
- Непременно! - подтвердил доктор.
Миропа Дмитриевна после того, выйдя к ним, строго объявила:
- Ну, mesdames et monsieur, доктор просит вас всех уйти ко мне, на мою
половину.
Агаше своей она приказала что есть духу бежать в аптеку.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и
разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал:
адмиральша очутилась сидящей рядом с майором на диване и только что не
склонившею голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей,
разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза
чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы
Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно
угощала карабинерных офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой
салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых
безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там
виднелось литографическое и разрисованное красками изображение
Маврокордато{172}, греческого полководца, скачущего на коне и с рубящей
наотмашь саблей. Маврокордато этот, случайно или нет, но только чрезвычайно
смахивал лицом на Зверева, так что Аггей Никитич сам даже это замечал.
Прошло около двух часов; адмиральша и Сусанна беспрестанно посылали
пришедшую и стоявшую перед ними их старушонку справляться, уехал доктор или
нет, и каждый раз получали ответ, что нет еще!
Зверев все это время сидел, облокотившись на стол и опустив свою
голову, причем его штаб-офицерские эполеты низко-низко спускались с плеч.
Наконец снова посланная Юлией Матвеевной старушонка донесла, что доктор
уехал, а вслед за нею появилась и Миропа Дмитриевна.
- Ну, что? - спросили ее все в один голос.
- Ничего особенного; доктор только велел не беспокоить больную! -
отвечала она, хот