азу хочу сказать, что между
нами вряд ли...
- Это не от меня, - перебил он. - Шеф просил передать. Сказал, чтобы ты по дороге
подумала над смыслом.
- Хорошо, - сказала я, - подумаю. А по какому прибору вы меня видели?
Он сунул руку в карман пиджака и вынул маленький предмет вроде портсигара с
экранчиком, как у цифровой камеры. На портсигаре было несколько кнопок, но выглядел он в
целом невыразительно.
- Это пеленгатор.
- И что он ловит?
- Сигналы, - сказал Михалыч. - Дай свою сумку.
Я протянула ему свою сумочку. У следующего светофора он взял ее за ремешок, вывернул
его и показал мне маленький кружок темной фольги, размером меньше копейки. Он был совсем
тонким и держался на клейком слое. Я бы никогда его не заметила - или решила бы, что это
какой-то лейбл.
- И когда вы его мне прицепили?
- А когда мы в комнату шли шампанское пить, - сказал он и ухмыльнулся.
- Зачем? Ко мне такие серьезные вопросы?
- В общем, да, - сказал он. - Но теперь уже не у меня. Ничего, шеф тебя на чистую
воду выведет... И не таких разъясняли. Я ему, кстати, сказал, чем ты занимаешься.
Происходящее совсем перестало мне нравиться, но было уже поздно метаться: мы
приближались к знакомому дому. Проехав через двор, машина нырнула в металлические ворота
гаража, которые немедленно закрылись, отрезав нас от мира.
- Выходи, приехали.
Как только Михалыч вылез, я положила розу на его сиденье - ее длинный шипастый
стебель практически сливался с ним по цвету, и был хороший шанс, что Михалыч с размаху
усядется на него своим крепким задом.
- Сымай обувь, - сказал он, когда я вылезла следом.
- Меня чего, на расстрел ведут?
- Как выйдет, - хмыкнул он. - Вон тапочки у лифта.
Я огляделась. Круглая дыра в потолке, стальной шест, спиральная лестница - мы были в
памятном месте. Но теперь в гараже горел свет, и я заметила дверь лифта, на которую не
обратила внимания в прошлый раз. Перед ней на полу стояло несколько пар сменной обуви
разнообразного вида. Я выбрала синие тапочки с круглыми помпонами - у них был такой
трогательно-беззащитный вид, что обидеть надевшую их девушку мог только изверг.
Дверь лифта открылась, и Михалыч жестом пригласил меня внутрь. На панели были две
большие треугольные кнопки, соединявшиеся в ромб. Михалыч нажал на верхний треугольник,
и лифт мощным рывком оторвал нас от земли.
Когда через несколько секунд дверь открылась, меня ослепил падающий со всех сторон
свет. В лучах и радужных вихрях этого света стоял Александр. На нем был военный мундир и
марлевая маска, закрывавшая лицо.
- Здравствуй, Ада, - сказал он. - Добро пожаловать. Нет, Михалыч, извини - тебя не
приглашаю. Сегодня ты будешь лишним...
*
Я обратила внимание на пентхаус еще в свой первый визит. Только я не догадалась, что
это пентхаус - снизу он напоминал темную кнопку на конце огромного бетонного карандаша.
Его можно было принять за надстройку с моторами лифтов, какое-нибудь техническое
помещение или бойлерную. Но эти бирюзовые стены, оказывается, были прозрачными изнутри.
Не успела я это понять, как прямо на моих глазах они стали темнеть, пока не сделались
похожи на бутылочное стекло. Только что я щурилась от солнца, и вдруг за несколько секунд
вокруг меня сгустился целый дом, который до этого не был виден из-за солнечного света,
расшибающегося о множество зеркальных плоскостей.
Поз
нами вряд ли...
- Это не от меня, - перебил он. - Шеф просил передать. Сказал, чтобы ты по дороге
подумала над смыслом.
- Хорошо, - сказала я, - подумаю. А по какому прибору вы меня видели?
Он сунул руку в карман пиджака и вынул маленький предмет вроде портсигара с
экранчиком, как у цифровой камеры. На портсигаре было несколько кнопок, но выглядел он в
целом невыразительно.
- Это пеленгатор.
- И что он ловит?
- Сигналы, - сказал Михалыч. - Дай свою сумку.
Я протянула ему свою сумочку. У следующего светофора он взял ее за ремешок, вывернул
его и показал мне маленький кружок темной фольги, размером меньше копейки. Он был совсем
тонким и держался на клейком слое. Я бы никогда его не заметила - или решила бы, что это
какой-то лейбл.
- И когда вы его мне прицепили?
- А когда мы в комнату шли шампанское пить, - сказал он и ухмыльнулся.
- Зачем? Ко мне такие серьезные вопросы?
- В общем, да, - сказал он. - Но теперь уже не у меня. Ничего, шеф тебя на чистую
воду выведет... И не таких разъясняли. Я ему, кстати, сказал, чем ты занимаешься.
Происходящее совсем перестало мне нравиться, но было уже поздно метаться: мы
приближались к знакомому дому. Проехав через двор, машина нырнула в металлические ворота
гаража, которые немедленно закрылись, отрезав нас от мира.
- Выходи, приехали.
Как только Михалыч вылез, я положила розу на его сиденье - ее длинный шипастый
стебель практически сливался с ним по цвету, и был хороший шанс, что Михалыч с размаху
усядется на него своим крепким задом.
- Сымай обувь, - сказал он, когда я вылезла следом.
- Меня чего, на расстрел ведут?
- Как выйдет, - хмыкнул он. - Вон тапочки у лифта.
Я огляделась. Круглая дыра в потолке, стальной шест, спиральная лестница - мы были в
памятном месте. Но теперь в гараже горел свет, и я заметила дверь лифта, на которую не
обратила внимания в прошлый раз. Перед ней на полу стояло несколько пар сменной обуви
разнообразного вида. Я выбрала синие тапочки с круглыми помпонами - у них был такой
трогательно-беззащитный вид, что обидеть надевшую их девушку мог только изверг.
Дверь лифта открылась, и Михалыч жестом пригласил меня внутрь. На панели были две
большие треугольные кнопки, соединявшиеся в ромб. Михалыч нажал на верхний треугольник,
и лифт мощным рывком оторвал нас от земли.
Когда через несколько секунд дверь открылась, меня ослепил падающий со всех сторон
свет. В лучах и радужных вихрях этого света стоял Александр. На нем был военный мундир и
марлевая маска, закрывавшая лицо.
- Здравствуй, Ада, - сказал он. - Добро пожаловать. Нет, Михалыч, извини - тебя не
приглашаю. Сегодня ты будешь лишним...
*
Я обратила внимание на пентхаус еще в свой первый визит. Только я не догадалась, что
это пентхаус - снизу он напоминал темную кнопку на конце огромного бетонного карандаша.
Его можно было принять за надстройку с моторами лифтов, какое-нибудь техническое
помещение или бойлерную. Но эти бирюзовые стены, оказывается, были прозрачными изнутри.
Не успела я это понять, как прямо на моих глазах они стали темнеть, пока не сделались
похожи на бутылочное стекло. Только что я щурилась от солнца, и вдруг за несколько секунд
вокруг меня сгустился целый дом, который до этого не был виден из-за солнечного света,
расшибающегося о множество зеркальных плоскостей.
Поз