хочу, а не блатовать.
- Разговорчики! Этап идет на "Новый", - еще раз повторил майор. - Шаг з
сторону считается побегом.
Конвой стреляет без предупреждения. Копченый, "то скалишься?!
- Да вот зверек здесь огадился, гражданин ыги";ор.
- Пусть несет с собой: в дороге пригодится. Шагом марш!
Через час ходьбы Упоров почувствовал холод между пальцев ног, пожалел,
что не снял с покойного Заики портянки. Побрезговал или постеснялся,
теперь дорожка форс собьет. Этап одолел небольшой, но крутоватый перевал,
и за ним открылся великолепный вид с прекрасным лесом в лучах восходящего
солнца. Открылся, как правда, которую кто-то прятал от этих сбившихся в
затхлую кучку людей.
- Эх, раздолье какое! - не выдержал шагающий впереди Вадима кособокий
Ведров. - Столько места, а нам-тесно. Махнуть бы в лес.
- Кто тя держит-махай! - предложил Опенкин. - Старшина, отпусти мужика
в лес за подснежниками.
- Хай бежит! - конвоир похлопал ладонью по автомату. - С
сопроводиловкой. И ты за ё.м. Здесь на всех хватит.
- Стой! - кричит замыкающий колонну лейтенант.
- В чем дело, лейтенант?
- Заключенный помер. Старик этот, то ли математик, то ли еще кто.
- Ему бы на печи сидеть - он по тюрьмам шляется.
- Труп - в машину. Спрячьте оружие, лейтенант: он мертвее мертвого.
Лейтенант, однако, выстрелил, на всякий случай, в затылок маленькому
седому человеку, и этап тронулся дальше. Дорога муторно тянула восемьсот
голодных зэков в пологий тягун. Многие уже выдохлись и, не стесняясь,
становились на четвереньки.
- Ползите, ползите, - подбадривал их веселый старшина. - Кто не
доползет, доедет с Пифагором!
Отъярились собаки, перестали облаивать ползущих зэков, лишь изредка
норовя хватить кого-нибудь из них за бок. Но перед вершиной Мертвого
перевала они и сами начали ложиться на снег, прижимаясь к отполированному
ветром насту лохматыми животами.
Хозяином тех мест был ветер. Он не знал отдыха в любую погоду, ни днем,
ни ночью, заполняя легкие H3ViV"ei;i;bix людей пронзительным холодом,
принесенным из тундры.
Наконец выбрались на плоскотину. Стоять на ногах могл;! немногие.
- Сейчас бы умереть, - выдавил из себя Ведров, опускаясь на корточки.
- Попроси Стадника, - высунулся с новым советом пожилой карманник,
оказавшийся выносливым ходоком.
- Загорайте, лодыри! - разгоряченный ходьбой старшина Стадник скрутил
цигарку, затянувшись, внимательно осмотрел этап. Медленно, но уверенно
взгляд его соскользнул с измученных ходьбой зэков и замер в немом
удивлении.
- Xai-коротко, точно гавкнул, воскликнул Стадник. - До чего тильки люди
не додумаются! Гляньте, граждане бандюги, яки гарны хлопцы!
Метрах в тридцати от дороги белели вмерзшие в лед трупы. Их было много
и подо льдом, и на его голубой, отполированной ветром глади. Со впалыми
животами и отъеденными песцами ушами.
- Не дрожат! Обвыклись, - продолжал радоваться Стаднпк. - Воля
есть-гнидника не треба... Надо же так закалиться!
Эта:? мрачно молчал, и Стадник, уловив настроение разбитых дорогой
заключенных, положил палец на спуск автомата.
- Ну, чого змолкли? Шуток не понимаете?!
- Понимаем, земеля, - улыбнулся чепез силу старшине Каштанка.
- У меня таких злыдней в земляках не водится! - строго поправил вора
старшина.
- Так получилось, - покаянно опустил глаза Опенкин. - А вас дома небось
матка жде?
- Ни, тпльки тятько, - Стадник подозрительно косился на посиневшего под
ветром зэка, медленно
- Разговорчики! Этап идет на "Новый", - еще раз повторил майор. - Шаг з
сторону считается побегом.
Конвой стреляет без предупреждения. Копченый, "то скалишься?!
- Да вот зверек здесь огадился, гражданин ыги";ор.
- Пусть несет с собой: в дороге пригодится. Шагом марш!
Через час ходьбы Упоров почувствовал холод между пальцев ног, пожалел,
что не снял с покойного Заики портянки. Побрезговал или постеснялся,
теперь дорожка форс собьет. Этап одолел небольшой, но крутоватый перевал,
и за ним открылся великолепный вид с прекрасным лесом в лучах восходящего
солнца. Открылся, как правда, которую кто-то прятал от этих сбившихся в
затхлую кучку людей.
- Эх, раздолье какое! - не выдержал шагающий впереди Вадима кособокий
Ведров. - Столько места, а нам-тесно. Махнуть бы в лес.
- Кто тя держит-махай! - предложил Опенкин. - Старшина, отпусти мужика
в лес за подснежниками.
- Хай бежит! - конвоир похлопал ладонью по автомату. - С
сопроводиловкой. И ты за ё.м. Здесь на всех хватит.
- Стой! - кричит замыкающий колонну лейтенант.
- В чем дело, лейтенант?
- Заключенный помер. Старик этот, то ли математик, то ли еще кто.
- Ему бы на печи сидеть - он по тюрьмам шляется.
- Труп - в машину. Спрячьте оружие, лейтенант: он мертвее мертвого.
Лейтенант, однако, выстрелил, на всякий случай, в затылок маленькому
седому человеку, и этап тронулся дальше. Дорога муторно тянула восемьсот
голодных зэков в пологий тягун. Многие уже выдохлись и, не стесняясь,
становились на четвереньки.
- Ползите, ползите, - подбадривал их веселый старшина. - Кто не
доползет, доедет с Пифагором!
Отъярились собаки, перестали облаивать ползущих зэков, лишь изредка
норовя хватить кого-нибудь из них за бок. Но перед вершиной Мертвого
перевала они и сами начали ложиться на снег, прижимаясь к отполированному
ветром насту лохматыми животами.
Хозяином тех мест был ветер. Он не знал отдыха в любую погоду, ни днем,
ни ночью, заполняя легкие H3ViV"ei;i;bix людей пронзительным холодом,
принесенным из тундры.
Наконец выбрались на плоскотину. Стоять на ногах могл;! немногие.
- Сейчас бы умереть, - выдавил из себя Ведров, опускаясь на корточки.
- Попроси Стадника, - высунулся с новым советом пожилой карманник,
оказавшийся выносливым ходоком.
- Загорайте, лодыри! - разгоряченный ходьбой старшина Стадник скрутил
цигарку, затянувшись, внимательно осмотрел этап. Медленно, но уверенно
взгляд его соскользнул с измученных ходьбой зэков и замер в немом
удивлении.
- Xai-коротко, точно гавкнул, воскликнул Стадник. - До чего тильки люди
не додумаются! Гляньте, граждане бандюги, яки гарны хлопцы!
Метрах в тридцати от дороги белели вмерзшие в лед трупы. Их было много
и подо льдом, и на его голубой, отполированной ветром глади. Со впалыми
животами и отъеденными песцами ушами.
- Не дрожат! Обвыклись, - продолжал радоваться Стаднпк. - Воля
есть-гнидника не треба... Надо же так закалиться!
Эта:? мрачно молчал, и Стадник, уловив настроение разбитых дорогой
заключенных, положил палец на спуск автомата.
- Ну, чого змолкли? Шуток не понимаете?!
- Понимаем, земеля, - улыбнулся чепез силу старшине Каштанка.
- У меня таких злыдней в земляках не водится! - строго поправил вора
старшина.
- Так получилось, - покаянно опустил глаза Опенкин. - А вас дома небось
матка жде?
- Ни, тпльки тятько, - Стадник подозрительно косился на посиневшего под
ветром зэка, медленно