к Упорову. Тот только^пожал в ответ плечами.
- Вот-вот! Не следите за развитием генеральной линии, потому и не
прислушиваетесь к массам КУЛЬТ личности культивируете. Вы член партии?
- Кандидат уже полгода.
Упоров тихопько отошел от беседующих думая что начальник
участка-большой трус,' а от таких чего угодно можно ожидать. Но людей
послать придется как ни крути...
- Кандидат! Тем более надо с массами советоваться. I азеты вы хоть
читаете? - v Ключика был искренне озаооченный вид.
- Читаю, - оправдывался Семен Кириллович - когда есть время.
- Значит, у вас - склероз, - зэк похлопал себе по лбу ладонью. -
Болезнь есть такая. Ленин им тоже хворал, до того маялся, что забыл, перед
тем как отбросить хвост, сказать этим полудурьям, куда нас вести.
Они повели на Колыму. А он наверняка думал про Крым. Склероз! У меня на
Мольдяке был кент из воров-идеалистов, так тот на сходках радовался, ну
прямо как пионер: "Колыма - самая населенная часть планеты!" Будто это его
личное достижение, будто партия здесь ни при чем. Вот такой был задавака.
Грохнул его по запарке...
Семен Кириллович вздрогнул, судорожно проглотил слюну.
- Вы же знаете, как это делается?! Ну, не будем говорить о грустном,
гражданин начальник. Непременно займитесь материалами последнего Пленума.
Принципиальный, взыскательный разговор, вдохновляющее постановление! А
Никита Сергеевич! Слов нет. Трудно с ним империалистам...
- Да у меня тут теща приехала, - заныл Семен Кириллович, - как снег на
голову!
- О! Это почти война. Вы квартиру-то отремонтировали? Нет! Мы вам
кое-что из мебелишки сообразим.
Не надо паники, гражданин начальник. Свои люди не должны обижать друг
друга отказами. Управимся с могилами...
- Да уж ладно - найду людей. Сниму с водокачки.
Чифнрят целыми днями и ничего не делают!
- Вы будете большим руководителем, Семен Кириллович, - проникновенно
поведал начальнику участка Ключик, - большим! Верите-нет? Предсказал
своему участковому трагедию. Все - в масть: пистолет потерял но пьянке. За
тот пистолет меня и устроили... Ну, всего вам доброго. Теще привет
передайте!
- Непременно, Ключников, непременно, - Семен Кириллович думает о
брошенном вскользь предложении зэка, - мне бы в первую очередь - буфетик
необходим: вся посуда на полу.
- Буфетик? О чем вы говорите?! Уже изготавливается.
...Зэк-существо чутьистое, несмотря на беспородность, а порой и
малограмотность, удивительно тонкое и наблюдательное. Неволя развязывает в
нем проникающее тайномыслие. Черное оно, коварное, но существует, и им он
нащупывает в другом человеке, допустим, вольном, наличие притаившейся
страстишки. Ведь в самой серединочке укрылось, ан нет - распознал. Как
удалось, сам себе разъяснить не может, и крадется к ней лунатиком босиком
по козырьку крыши. Куда ж тому дикому зверю до стоически терпеливого
упорства лишенного судьбы каторжанина!
Все двойное в человеке-ловце: живет в одном мире при строгом досмотре,
а играет в другом, без образа, с холодным бесовским расчетом, зряче
ориентируясь во внутреннем расположении жертвы, проникая всю глубину ее
тайны своим осторожным взглядом.
Вот он заприметил в темноте алмазно-черные глазки страстишки. Мягко
поманил без звука, без посул, одним внутренним намерением, чуть погодя,
дыхнул на нее желанием ей угодить. Она зашевелилась, поползла на призыв
голодной змеей. Вдруг замерла, как навсегда, окаменела. Другой ловец не
сдержится - схватит.
(Кто же зм
- Вот-вот! Не следите за развитием генеральной линии, потому и не
прислушиваетесь к массам КУЛЬТ личности культивируете. Вы член партии?
- Кандидат уже полгода.
Упоров тихопько отошел от беседующих думая что начальник
участка-большой трус,' а от таких чего угодно можно ожидать. Но людей
послать придется как ни крути...
- Кандидат! Тем более надо с массами советоваться. I азеты вы хоть
читаете? - v Ключика был искренне озаооченный вид.
- Читаю, - оправдывался Семен Кириллович - когда есть время.
- Значит, у вас - склероз, - зэк похлопал себе по лбу ладонью. -
Болезнь есть такая. Ленин им тоже хворал, до того маялся, что забыл, перед
тем как отбросить хвост, сказать этим полудурьям, куда нас вести.
Они повели на Колыму. А он наверняка думал про Крым. Склероз! У меня на
Мольдяке был кент из воров-идеалистов, так тот на сходках радовался, ну
прямо как пионер: "Колыма - самая населенная часть планеты!" Будто это его
личное достижение, будто партия здесь ни при чем. Вот такой был задавака.
Грохнул его по запарке...
Семен Кириллович вздрогнул, судорожно проглотил слюну.
- Вы же знаете, как это делается?! Ну, не будем говорить о грустном,
гражданин начальник. Непременно займитесь материалами последнего Пленума.
Принципиальный, взыскательный разговор, вдохновляющее постановление! А
Никита Сергеевич! Слов нет. Трудно с ним империалистам...
- Да у меня тут теща приехала, - заныл Семен Кириллович, - как снег на
голову!
- О! Это почти война. Вы квартиру-то отремонтировали? Нет! Мы вам
кое-что из мебелишки сообразим.
Не надо паники, гражданин начальник. Свои люди не должны обижать друг
друга отказами. Управимся с могилами...
- Да уж ладно - найду людей. Сниму с водокачки.
Чифнрят целыми днями и ничего не делают!
- Вы будете большим руководителем, Семен Кириллович, - проникновенно
поведал начальнику участка Ключик, - большим! Верите-нет? Предсказал
своему участковому трагедию. Все - в масть: пистолет потерял но пьянке. За
тот пистолет меня и устроили... Ну, всего вам доброго. Теще привет
передайте!
- Непременно, Ключников, непременно, - Семен Кириллович думает о
брошенном вскользь предложении зэка, - мне бы в первую очередь - буфетик
необходим: вся посуда на полу.
- Буфетик? О чем вы говорите?! Уже изготавливается.
...Зэк-существо чутьистое, несмотря на беспородность, а порой и
малограмотность, удивительно тонкое и наблюдательное. Неволя развязывает в
нем проникающее тайномыслие. Черное оно, коварное, но существует, и им он
нащупывает в другом человеке, допустим, вольном, наличие притаившейся
страстишки. Ведь в самой серединочке укрылось, ан нет - распознал. Как
удалось, сам себе разъяснить не может, и крадется к ней лунатиком босиком
по козырьку крыши. Куда ж тому дикому зверю до стоически терпеливого
упорства лишенного судьбы каторжанина!
Все двойное в человеке-ловце: живет в одном мире при строгом досмотре,
а играет в другом, без образа, с холодным бесовским расчетом, зряче
ориентируясь во внутреннем расположении жертвы, проникая всю глубину ее
тайны своим осторожным взглядом.
Вот он заприметил в темноте алмазно-черные глазки страстишки. Мягко
поманил без звука, без посул, одним внутренним намерением, чуть погодя,
дыхнул на нее желанием ей угодить. Она зашевелилась, поползла на призыв
голодной змеей. Вдруг замерла, как навсегда, окаменела. Другой ловец не
сдержится - схватит.
(Кто же зм