Рисположенский. Ну, уж коли милость будет, дайте десять.
Подхалюзин. Десять-с! Так, задаром?
Рисположенский. Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь
сквитаемся.
Подхалюзин. Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы
теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали
за всю эту механику?
Рисположенский. Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч: тысячу рублей да
старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть
приценитесь подите.
Подхалюзин. Ну, так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с... за
этот же самый предмет-с.
Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми
в кабалу пойду.
Подхалюзин. Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании
всего этого происшествия-с.
Рисположенский. Ну вот, как за эдаких людей и богу не молить! Только
какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки
поклонюсь, Лазарь Елизарыч!
Подхалюзин. Это уж на что же-с! Только, Сысой Псоич, уж хвостом не
вертеть туда и сюда, а ходим акурате,-- попал на эту точку и вертись на этой
линии. Понимаете-с?
Рисположенский. Как не понимать! Что вы, Лазарь Елизарыч, маленький,
что ли, я! Нора понимать!
Подхалюзин. Да что вы понимаете-то? Вот дела-то какие-с. Вы прежде
выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и реестрик этот
привезли, как следует. Вот он пошел по кредиторам: тот не. согласен, другой
не согласен; да так ни один-таки и нейдет на эту штуку. Вот она какая
статья-то.
Рисположенский. Что вы это говорите, Лазарь Елизарыч! А! Вот поди ж ты!
Вот народ-то!
Подхалюзин. Как бы нам теперича с эстим делом не опростоволоситься!
Понимаете вы меня али нет?
Рисположенский. То есть насчет несостоятельности, Лазарь Елизарыч?
Подхалюзин. Несостоятельность там сама по себе, а на счет моих-то
делов.
Рисположенский. Хе, хе, хе.,, то есть дом с лавками... эдак...
дом-то... хе, хе, хе...
Подхалюзин. Что-о-с?
Рисположенский. Нет-с, это я так, Лазарь Елизарыч, по глупости, как
будто для шутки.
Подхалюзин. То-то для шутки! А вы этим не шутите-с! Тут не то что дом,
у меня теперь такая фантазия в голове об этом предмете, что надо с вами
обширно потолковать-с! Пойдемте ко мне-с, Тишка!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Тишка.
Подхалюзин. Прибери тут все это! Ну, пойдемте, Сысой Псоич!
Тишка хочет убирать водку.
Рисположенский. Постой, постой! Эх, братец, какой ты глупый! Видишь,
что хотят нить, ты и подожди. Ты и подожди. Ты еще мал, ну так ты будь учтив
и снисходителен. Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпыо.
Подхалюзин. Пейте, да только поскореича, того гляди, сам приедет.
Рисположенский. Сейчас, батюшка Лазарь Елизарыч, сейчас! (Пьет и
закусывает.) Да уж мы лучше ее с собой возьмем.
Уходят. Тишка прибирает кое-что; сверху сходят Устинья Наумовна и
Фоминишна. Тишка уходит.
Фоминишна. Уж пореши ты ее нужду, Устинья Наумовна! Ишь ты, девка-то
измаялась совсем, да ведь уж и время, матушка. Молодость-то не бездонный
горшок, да и тот, говорят, опоражнивается. Я уж это по себе знаю. Я по
тринадцатому году замуж шла, а ей вот через месяц девятнадцатый годок минет.
Что томить-то ее понапрасну. Другие в ее пору давно уж детей повывели.
То-то, мать моя, что ж
Подхалюзин. Десять-с! Так, задаром?
Рисположенский. Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь
сквитаемся.
Подхалюзин. Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы
теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали
за всю эту механику?
Рисположенский. Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч: тысячу рублей да
старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть
приценитесь подите.
Подхалюзин. Ну, так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с... за
этот же самый предмет-с.
Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми
в кабалу пойду.
Подхалюзин. Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании
всего этого происшествия-с.
Рисположенский. Ну вот, как за эдаких людей и богу не молить! Только
какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки
поклонюсь, Лазарь Елизарыч!
Подхалюзин. Это уж на что же-с! Только, Сысой Псоич, уж хвостом не
вертеть туда и сюда, а ходим акурате,-- попал на эту точку и вертись на этой
линии. Понимаете-с?
Рисположенский. Как не понимать! Что вы, Лазарь Елизарыч, маленький,
что ли, я! Нора понимать!
Подхалюзин. Да что вы понимаете-то? Вот дела-то какие-с. Вы прежде
выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и реестрик этот
привезли, как следует. Вот он пошел по кредиторам: тот не. согласен, другой
не согласен; да так ни один-таки и нейдет на эту штуку. Вот она какая
статья-то.
Рисположенский. Что вы это говорите, Лазарь Елизарыч! А! Вот поди ж ты!
Вот народ-то!
Подхалюзин. Как бы нам теперича с эстим делом не опростоволоситься!
Понимаете вы меня али нет?
Рисположенский. То есть насчет несостоятельности, Лазарь Елизарыч?
Подхалюзин. Несостоятельность там сама по себе, а на счет моих-то
делов.
Рисположенский. Хе, хе, хе.,, то есть дом с лавками... эдак...
дом-то... хе, хе, хе...
Подхалюзин. Что-о-с?
Рисположенский. Нет-с, это я так, Лазарь Елизарыч, по глупости, как
будто для шутки.
Подхалюзин. То-то для шутки! А вы этим не шутите-с! Тут не то что дом,
у меня теперь такая фантазия в голове об этом предмете, что надо с вами
обширно потолковать-с! Пойдемте ко мне-с, Тишка!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Тишка.
Подхалюзин. Прибери тут все это! Ну, пойдемте, Сысой Псоич!
Тишка хочет убирать водку.
Рисположенский. Постой, постой! Эх, братец, какой ты глупый! Видишь,
что хотят нить, ты и подожди. Ты и подожди. Ты еще мал, ну так ты будь учтив
и снисходителен. Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпыо.
Подхалюзин. Пейте, да только поскореича, того гляди, сам приедет.
Рисположенский. Сейчас, батюшка Лазарь Елизарыч, сейчас! (Пьет и
закусывает.) Да уж мы лучше ее с собой возьмем.
Уходят. Тишка прибирает кое-что; сверху сходят Устинья Наумовна и
Фоминишна. Тишка уходит.
Фоминишна. Уж пореши ты ее нужду, Устинья Наумовна! Ишь ты, девка-то
измаялась совсем, да ведь уж и время, матушка. Молодость-то не бездонный
горшок, да и тот, говорят, опоражнивается. Я уж это по себе знаю. Я по
тринадцатому году замуж шла, а ей вот через месяц девятнадцатый годок минет.
Что томить-то ее понапрасну. Другие в ее пору давно уж детей повывели.
То-то, мать моя, что ж