ичности, для этого нужно несравненно более
самостоятельности и свободы, чем у наших женщин, тем более барышень, - и уж
во всяком случае больше опыта. Мисс Полине же - простите, сказанного не
воротишь - нужно очень, очень долгое время решаться, чтобы предпочесть вас
мерзавцу Де-Грие. Она вас и оценит, станет вашим другом, откроет вам все
свое сердце; но в этом сердце все-таки будет царить ненавистный мерзавец,
скверный и мелкий процентщик Де-Грие. Это даже останется, так сказать, из
одного упрямства и самолюбия, потому что этот же самый Де-Грие явился ей
когда-то в ореоле изящного маркиза, разочарованного либерала и
разорившегося (будто бы?), помогая ее семейству и легкомысленному генералу.
Все эти проделки открылись после. Но это ничего, что открылись: все-таки
подавайте ей теперь прежнего Де-Грие - вот чего ей надо! И чем больше
ненавидит она теперешнего Де-Грие, тем больше тоскует о прежнем, хоть
прежний и существовал только в ее воображении. Вы сахаровар, мистер Астлей?
- Да, я участвую в компании известного сахарного завода Ловель и Комп.
- Ну, вот видите, мистер Астлей. С одной стороны - сахаровар, а с
другой - Аполлон Бельведерский; все это как-то не связывается. А я даже и
не сахаровар; я просто мелкий игрок на рулетке, и даже в лакеях был, что,
наверное, уже известно мисс Полине, потому что у ней, кажется, хорошая
полиция.
- Вы озлоблены, а потому и говорите весь этот вздор, - хладнокровно и
подумав сказал мистер Астлей. - Кроме того, в ваших словах нет
оригинальности.
- Согласен! Но в том-то и ужас, благородный друг мой, что все эти мои
обвинения, как ни устарели, как ни пошлы, как ни водевильны - все-таки
истинны! Все-таки мы с вами ничего не добились!
- Это гнусный вздор... потому, потому... знайте же! - произнес мистер
Астлей дрожащим голосом и сверкая глазами, - знайте же, неблагодарный и
недостойный, мелкий и несчастный человек, что я прибыл в Гомбург нарочно по
ее поручению, для того чтобы увидеть вас, говорить с вами долго и сердечно,
и передать ей все, - ваши чувства, мысли, надежды и... воспоминания!
- Неужели! Неужели? - вскричал я, и слезы градом потекли из глаз моих.
Я не мог сдержать их, и это, кажется, было в первый раз в моей жизни.
- Да, несчастный человек, она любила вас, и я могу вам это открыть,
потому что вы - погибший человек! Мало того, если я даже скажу вам, что она
до сих пор вас любит, то - ведь вы все равно здесь останетесь! Да, вы
погубили себя. Вы имели некоторые способности, живой характер и были
человек недурной; вы даже могли быть полезны вашему отечеству, которое так
нуждается в людях, но - вы останетесь здесь, и ваша жизнь кончена. Я вас не
виню. На мой взгляд, все русские таковы или склонны быть таковыми. Если не
рулетка, так другое, подобное ей. Исключения слишком редки. Не первый вы не
понимаете, что такое труд (я не о народе вашем говорю). Рулетка - это игра
по преимуществу русская. До сих пор вы были честны и скорее захотели пойти
в лакеи, чем воровать... но мне страшно подумать, что может быть в будущем.
Довольно, прощайте! Вы, конечно, нуждаетесь в деньгах? Вот от меня вам
десять луидоров, больше не дам, потому что вы их все равно проиграете.
Берите и прощайте! Берите же!
- Нет, мистер Астлей, после всего теперь сказанного...
- Бе-ри-те! - вскричал он. - Я убежден, что вы еще благородны, и даю
вам, как может дать друг истинному другу. Если б я мог быть уверен, что вы
сейчас же
самостоятельности и свободы, чем у наших женщин, тем более барышень, - и уж
во всяком случае больше опыта. Мисс Полине же - простите, сказанного не
воротишь - нужно очень, очень долгое время решаться, чтобы предпочесть вас
мерзавцу Де-Грие. Она вас и оценит, станет вашим другом, откроет вам все
свое сердце; но в этом сердце все-таки будет царить ненавистный мерзавец,
скверный и мелкий процентщик Де-Грие. Это даже останется, так сказать, из
одного упрямства и самолюбия, потому что этот же самый Де-Грие явился ей
когда-то в ореоле изящного маркиза, разочарованного либерала и
разорившегося (будто бы?), помогая ее семейству и легкомысленному генералу.
Все эти проделки открылись после. Но это ничего, что открылись: все-таки
подавайте ей теперь прежнего Де-Грие - вот чего ей надо! И чем больше
ненавидит она теперешнего Де-Грие, тем больше тоскует о прежнем, хоть
прежний и существовал только в ее воображении. Вы сахаровар, мистер Астлей?
- Да, я участвую в компании известного сахарного завода Ловель и Комп.
- Ну, вот видите, мистер Астлей. С одной стороны - сахаровар, а с
другой - Аполлон Бельведерский; все это как-то не связывается. А я даже и
не сахаровар; я просто мелкий игрок на рулетке, и даже в лакеях был, что,
наверное, уже известно мисс Полине, потому что у ней, кажется, хорошая
полиция.
- Вы озлоблены, а потому и говорите весь этот вздор, - хладнокровно и
подумав сказал мистер Астлей. - Кроме того, в ваших словах нет
оригинальности.
- Согласен! Но в том-то и ужас, благородный друг мой, что все эти мои
обвинения, как ни устарели, как ни пошлы, как ни водевильны - все-таки
истинны! Все-таки мы с вами ничего не добились!
- Это гнусный вздор... потому, потому... знайте же! - произнес мистер
Астлей дрожащим голосом и сверкая глазами, - знайте же, неблагодарный и
недостойный, мелкий и несчастный человек, что я прибыл в Гомбург нарочно по
ее поручению, для того чтобы увидеть вас, говорить с вами долго и сердечно,
и передать ей все, - ваши чувства, мысли, надежды и... воспоминания!
- Неужели! Неужели? - вскричал я, и слезы градом потекли из глаз моих.
Я не мог сдержать их, и это, кажется, было в первый раз в моей жизни.
- Да, несчастный человек, она любила вас, и я могу вам это открыть,
потому что вы - погибший человек! Мало того, если я даже скажу вам, что она
до сих пор вас любит, то - ведь вы все равно здесь останетесь! Да, вы
погубили себя. Вы имели некоторые способности, живой характер и были
человек недурной; вы даже могли быть полезны вашему отечеству, которое так
нуждается в людях, но - вы останетесь здесь, и ваша жизнь кончена. Я вас не
виню. На мой взгляд, все русские таковы или склонны быть таковыми. Если не
рулетка, так другое, подобное ей. Исключения слишком редки. Не первый вы не
понимаете, что такое труд (я не о народе вашем говорю). Рулетка - это игра
по преимуществу русская. До сих пор вы были честны и скорее захотели пойти
в лакеи, чем воровать... но мне страшно подумать, что может быть в будущем.
Довольно, прощайте! Вы, конечно, нуждаетесь в деньгах? Вот от меня вам
десять луидоров, больше не дам, потому что вы их все равно проиграете.
Берите и прощайте! Берите же!
- Нет, мистер Астлей, после всего теперь сказанного...
- Бе-ри-те! - вскричал он. - Я убежден, что вы еще благородны, и даю
вам, как может дать друг истинному другу. Если б я мог быть уверен, что вы
сейчас же