бабушка уезжает совсем в Москву, они были поражены,
кажется, еще больше, чем ее проигрышем. Положим, отъездом спасалось ее
состояние, но зато что же теперь станется с генералом? Кто заплатит
Де-Грие? M-lle Blanche, разумеется, ждать не будет, пока помрет бабушка, и,
наверное, улизнет теперь с князьком или с кем-нибудь другим. Они стояли
перед нею, утешали ее и уговаривали. Полины опять не было. Бабушка неистово
кричала на них.
- Отвяжитесь, черти! Вам что за дело? Чего эта козлиная борода ко мне
лезет, - кричала она на Де-Грие, - а тебе, пиголица, чего надо? -
обратилась она к m-lle Blanche. - Чего юлишь?
- Diantre!56 - прошептала m-lle Blanche, бешено сверкнув глазами, но
вдруг захохотала и вышла.
- Elle vivra cent ans!57 - крикнула она, выходя из дверей, генералу.
--------
56 - Черт возьми (франц.).
57 - Она сто лет проживет! (франц.).
- А, так ты на мою смерть рассчитываешь? - завопила бабушка генералу,
- пошел! Выгони их всех, Алексей Иванович! Какое вам дело? Я свое
просвистала, а не ваше!
Генерал пожал плечами, согнулся и вышел. Де-Грие за ним.
- Позвать Прасковью, - велела бабушка Марфе.
Через пять минут Марфа воротилась с Полиной. Все это время Полина
сидела в своей комнате с детьми и, кажется, нарочно решилась весь день не
выходить. Лицо ее было серьезно, грустно и озабочено.
- Прасковья, - начала бабушка, - правда ли, что я давеча стороной
узнала, что будто бы этот дурак, отчим-то твой, хочет жениться на этой
глупой вертушке француженке, - актриса, что ли, она, или того еще хуже?
Говори, правда это?
- Наверное про это я не знаю, бабушка, - ответила Полина, - но по
словам самой m-lle Blanche, которая не находит нужным скрывать, заключаю...
- Довольно! - энергически прервала бабушка, - все понимаю! Я всегда
считала, что от него это станется, и всегда считала его самым пустейшим и
легкомысленным человеком. Затащил на себя форсу, что генерал (из
полковников, по отставке получил), да и важничает. Я, мать моя, все знаю,
как вы телеграмму за телеграммой в Москву посылали - "скоро ли, дескать,
старая бабка ноги протянет?" Наследства ждали; без денег-то его эта подлая
девка, как ее - de Cominges, что ли, - и в лакеи к себе не возьмет, да еще
со вставными-то зубами. У ней, говорят, у самой денег куча, на проценты
дает, добром нажила. Я, Прасковья, тебя не виню; не ты телеграммы посылала;
и об старом тоже поминать не хочу. Знаю, что характеришка у тебя скверный -
оса! укусишь, так вспухнет, да жаль мне тебя, потому: покойницу Катерину,
твою мать, я любила. Ну, хочешь? бросай все здесь и поезжай со мною. Ведь
тебе деваться-то некуда; да и неприлично тебе с ними теперь. Стой! -
прервала бабушка начинавшую было отвечать Полину, - я еще не докончила. От
тебя я ничего не потребую. Дом у меня в Москве, сама знаешь, - дворец, хоть
целый этаж занимай и хоть по неделям ко мне не сходи, коль мой характер
тебе не покажется. Ну, хочешь или нет?
- Позвольте сперва вас спросить: неужели вы сейчас ехать хотите?
- Шучу, что ли, я, матушка? Сказала и поеду. Я сегодня пятнадцать
тысяч целковых просадила на растреклятой вашей рулетке. В подмосковной я,
пять лет назад, дала обещание церковь из деревянной в каменную перестроить,
да вместо того здесь просвисталась. Теперь, матушка, церковь поеду строить.
- А во'ды-то, бабушка? Ведь вы приехали воды пить?
- И, ну тебя с во'дами твоими! Не раздражай ты
кажется, еще больше, чем ее проигрышем. Положим, отъездом спасалось ее
состояние, но зато что же теперь станется с генералом? Кто заплатит
Де-Грие? M-lle Blanche, разумеется, ждать не будет, пока помрет бабушка, и,
наверное, улизнет теперь с князьком или с кем-нибудь другим. Они стояли
перед нею, утешали ее и уговаривали. Полины опять не было. Бабушка неистово
кричала на них.
- Отвяжитесь, черти! Вам что за дело? Чего эта козлиная борода ко мне
лезет, - кричала она на Де-Грие, - а тебе, пиголица, чего надо? -
обратилась она к m-lle Blanche. - Чего юлишь?
- Diantre!56 - прошептала m-lle Blanche, бешено сверкнув глазами, но
вдруг захохотала и вышла.
- Elle vivra cent ans!57 - крикнула она, выходя из дверей, генералу.
--------
56 - Черт возьми (франц.).
57 - Она сто лет проживет! (франц.).
- А, так ты на мою смерть рассчитываешь? - завопила бабушка генералу,
- пошел! Выгони их всех, Алексей Иванович! Какое вам дело? Я свое
просвистала, а не ваше!
Генерал пожал плечами, согнулся и вышел. Де-Грие за ним.
- Позвать Прасковью, - велела бабушка Марфе.
Через пять минут Марфа воротилась с Полиной. Все это время Полина
сидела в своей комнате с детьми и, кажется, нарочно решилась весь день не
выходить. Лицо ее было серьезно, грустно и озабочено.
- Прасковья, - начала бабушка, - правда ли, что я давеча стороной
узнала, что будто бы этот дурак, отчим-то твой, хочет жениться на этой
глупой вертушке француженке, - актриса, что ли, она, или того еще хуже?
Говори, правда это?
- Наверное про это я не знаю, бабушка, - ответила Полина, - но по
словам самой m-lle Blanche, которая не находит нужным скрывать, заключаю...
- Довольно! - энергически прервала бабушка, - все понимаю! Я всегда
считала, что от него это станется, и всегда считала его самым пустейшим и
легкомысленным человеком. Затащил на себя форсу, что генерал (из
полковников, по отставке получил), да и важничает. Я, мать моя, все знаю,
как вы телеграмму за телеграммой в Москву посылали - "скоро ли, дескать,
старая бабка ноги протянет?" Наследства ждали; без денег-то его эта подлая
девка, как ее - de Cominges, что ли, - и в лакеи к себе не возьмет, да еще
со вставными-то зубами. У ней, говорят, у самой денег куча, на проценты
дает, добром нажила. Я, Прасковья, тебя не виню; не ты телеграммы посылала;
и об старом тоже поминать не хочу. Знаю, что характеришка у тебя скверный -
оса! укусишь, так вспухнет, да жаль мне тебя, потому: покойницу Катерину,
твою мать, я любила. Ну, хочешь? бросай все здесь и поезжай со мною. Ведь
тебе деваться-то некуда; да и неприлично тебе с ними теперь. Стой! -
прервала бабушка начинавшую было отвечать Полину, - я еще не докончила. От
тебя я ничего не потребую. Дом у меня в Москве, сама знаешь, - дворец, хоть
целый этаж занимай и хоть по неделям ко мне не сходи, коль мой характер
тебе не покажется. Ну, хочешь или нет?
- Позвольте сперва вас спросить: неужели вы сейчас ехать хотите?
- Шучу, что ли, я, матушка? Сказала и поеду. Я сегодня пятнадцать
тысяч целковых просадила на растреклятой вашей рулетке. В подмосковной я,
пять лет назад, дала обещание церковь из деревянной в каменную перестроить,
да вместо того здесь просвисталась. Теперь, матушка, церковь поеду строить.
- А во'ды-то, бабушка? Ведь вы приехали воды пить?
- И, ну тебя с во'дами твоими! Не раздражай ты