на красную, - приказала она.
- Бабушка! много будет; ну как не выйдет красная, - умолял я; но
бабушка чуть меня не прибила. (А впрочем, она так толкалась, что почти,
можно сказать, и дралась.) Нечего было делать, я поставил на красную все
четыре тысячи гульденов, выигранные давеча. Колесо завертелось. Бабушка
сидела спокойно и гордо выпрямившись, не сомневаясь в непременном выигрыше.
- Zero, - возгласил крупер.
Сначала бабушка не поняла, но когда увидала, что крупер загреб ее
четыре тысячи гульденов, вместе со всем, что стояло на столе, и узнала, что
zero, который так долго не выходил и на котором мы проставили почти двести
фридрихсдоров, выскочил, как нарочно, тогда, когда бабушка только что его
обругала и бросила, то ахнула и на всю залу сплеснула руками. Кругом даже
засмеялись.
- Батюшки! Он тут-то проклятый и выскочил! - вопила бабушка, - ведь
эдакой, эдакой окаянный! Это ты! Это все ты! - свирепо накинулась на меня,
толкаясь. - Это ты меня отговорил.
- Бабушка, я вам дело говорил, как могу отвечать я за все шансы?
- Я-те дам шансы! - шептала она грозно, - пошел вон от меня.
- Прощайте, бабушка, - повернулся я уходить.
- Алексей Иванович, Алексей Иванович, останься! Куда ты? Ну, чего,
чего? Ишь рассердился! Дурак! Ну побудь, побудь еще, ну, не сердись, я сама
дура! Ну скажи, ну что теперь делать!
- Я, бабушка, не возьмусь вам подсказывать, потому что вы меня же
будете обвинять. Играйте сами; приказывайте, я ставить буду.
- Ну, ну! ну ставь еще четыре тысячи гульденов на красную! Вот
бумажник, бери. - Она вынула из кармана и подала мне бумажник. - Ну, бери
скорей, тут двадцать тысяч рублей чистыми деньгами.
- Бабушка, - прошептал я, - такие куши...
- Жива не хочу быть - отыграюсь. Ставь! - Поставили и проиграли.
- Ставь, ставь, все восемь ставь!
- Нельзя, бабушка, самый большой куш четыре!..
- Ну ставь четыре!
На этот раз выиграли. Бабушка ободрилась.
- Видишь, видишь! - затолкала она меня, - ставь опять четыре!
Поставили - проиграли; потом еще и еще проиграли.
- Бабушка, все двенадцать тысяч ушли, - доложил я.
- Вижу, что все ушли, - проговорила она в каком-то спокойствии
бешенства, если так можно выразиться, - вижу, батюшка, вижу, - бормотала
она, смотря пред собою неподвижно и как будто раздумывая, - эх! жива не
хочу быть, ставь еще четыре тысячи гульденов!
- Да денег нет, бабушка; тут в бумажнике наши пятипроцентные и еще
какие-то переводы есть, а денег нет.
- А в кошельке?
- Мелочь осталась, бабушка.
- Есть здесь меняльные лавки? Мне сказали, что все наши бумаги
разменять можно, - решительно спросила бабушка.
- О, сколько угодно! Но что вы потеряете за промен, так... сам жид
ужаснется!
- Вздор! Отыграюсь! Вези. Позвать этих болванов!
Я откатил кресла, явились носильщики, и мы покатили из воксала.
- Скорей, скорей, скорей! - командовала бабушка. - Показывай дорогу,
Алексей Иванович, да поближе возьми... а далеко?
- Два шага, бабушка.
Но на повороте из сквера в аллею встретилась нам вся наша компания:
генерал, Де-Грие и m-lle Blanche с маменькой. Полины Александровны с ними
не было, мистера Астлея тоже.
- Ну, ну, ну! не останавливаться! - кричала бабушка, ну, чего вам
такое? Некогда с вами тут!
Я шел сзади; Де-Грие подскочил ко мне.
- Все давешн
- Бабушка! много будет; ну как не выйдет красная, - умолял я; но
бабушка чуть меня не прибила. (А впрочем, она так толкалась, что почти,
можно сказать, и дралась.) Нечего было делать, я поставил на красную все
четыре тысячи гульденов, выигранные давеча. Колесо завертелось. Бабушка
сидела спокойно и гордо выпрямившись, не сомневаясь в непременном выигрыше.
- Zero, - возгласил крупер.
Сначала бабушка не поняла, но когда увидала, что крупер загреб ее
четыре тысячи гульденов, вместе со всем, что стояло на столе, и узнала, что
zero, который так долго не выходил и на котором мы проставили почти двести
фридрихсдоров, выскочил, как нарочно, тогда, когда бабушка только что его
обругала и бросила, то ахнула и на всю залу сплеснула руками. Кругом даже
засмеялись.
- Батюшки! Он тут-то проклятый и выскочил! - вопила бабушка, - ведь
эдакой, эдакой окаянный! Это ты! Это все ты! - свирепо накинулась на меня,
толкаясь. - Это ты меня отговорил.
- Бабушка, я вам дело говорил, как могу отвечать я за все шансы?
- Я-те дам шансы! - шептала она грозно, - пошел вон от меня.
- Прощайте, бабушка, - повернулся я уходить.
- Алексей Иванович, Алексей Иванович, останься! Куда ты? Ну, чего,
чего? Ишь рассердился! Дурак! Ну побудь, побудь еще, ну, не сердись, я сама
дура! Ну скажи, ну что теперь делать!
- Я, бабушка, не возьмусь вам подсказывать, потому что вы меня же
будете обвинять. Играйте сами; приказывайте, я ставить буду.
- Ну, ну! ну ставь еще четыре тысячи гульденов на красную! Вот
бумажник, бери. - Она вынула из кармана и подала мне бумажник. - Ну, бери
скорей, тут двадцать тысяч рублей чистыми деньгами.
- Бабушка, - прошептал я, - такие куши...
- Жива не хочу быть - отыграюсь. Ставь! - Поставили и проиграли.
- Ставь, ставь, все восемь ставь!
- Нельзя, бабушка, самый большой куш четыре!..
- Ну ставь четыре!
На этот раз выиграли. Бабушка ободрилась.
- Видишь, видишь! - затолкала она меня, - ставь опять четыре!
Поставили - проиграли; потом еще и еще проиграли.
- Бабушка, все двенадцать тысяч ушли, - доложил я.
- Вижу, что все ушли, - проговорила она в каком-то спокойствии
бешенства, если так можно выразиться, - вижу, батюшка, вижу, - бормотала
она, смотря пред собою неподвижно и как будто раздумывая, - эх! жива не
хочу быть, ставь еще четыре тысячи гульденов!
- Да денег нет, бабушка; тут в бумажнике наши пятипроцентные и еще
какие-то переводы есть, а денег нет.
- А в кошельке?
- Мелочь осталась, бабушка.
- Есть здесь меняльные лавки? Мне сказали, что все наши бумаги
разменять можно, - решительно спросила бабушка.
- О, сколько угодно! Но что вы потеряете за промен, так... сам жид
ужаснется!
- Вздор! Отыграюсь! Вези. Позвать этих болванов!
Я откатил кресла, явились носильщики, и мы покатили из воксала.
- Скорей, скорей, скорей! - командовала бабушка. - Показывай дорогу,
Алексей Иванович, да поближе возьми... а далеко?
- Два шага, бабушка.
Но на повороте из сквера в аллею встретилась нам вся наша компания:
генерал, Де-Грие и m-lle Blanche с маменькой. Полины Александровны с ними
не было, мистера Астлея тоже.
- Ну, ну, ну! не останавливаться! - кричала бабушка, ну, чего вам
такое? Некогда с вами тут!
Я шел сзади; Де-Грие подскочил ко мне.
- Все давешн