радание, если бы не было столько
каменных сердец; 400 тысяч промышленных рабочих и чернорабочих, чьи
пенсионные кассы целиком разворованы, у них отнимают завоеванные ими права,
и они живут в ужасающих жилищах, а их заработок из рук хозяина попадает
прямо в руки ростовщика, людей, которых в будущем ожидает понижение по
работе и увольнение, жизнь которых - это постоянная работа, а отдых - только
могила; мы говорим также о 100 тысячах мелких землевладельцев, которые живут
и умирают, обрабатывая землю, не принадлежащую им, глядя на нее с грустью,
как Моисей на землю обетованную, но так и умирают, не получив ее, обязанные
заплатить за свои клочки земли, словно феодальные крепостные, часть своего
урожая; они не могут лелеять эту землю, улучшать ее, украшать ее, посадить
на ней кедр или апельсиновое дерево, ибо сами не знают, когда придет
судебный исполнитель с сельской гвардией и сгонит их с этого клочка. Мы
говорим также о 30 тысячах самоотверженных учителей и преподавателей,
принесенных в жертву людей, столь необходимых для лучших судеб будущих
поколений, но с которыми так плохо обращаются, им так мало платят за труд;
мы говорим и о 20 тысячах мелких торговцев, отягощенных долгами, разоряемых
кризисом и окончательно добиваемых множеством грабителей - чиновников и
взяточников; о 10 тысячах молодых специалистов: врачах, инженерах,
адвокатах, ветеринарах, педагогах, зубных врачах, аптекарях, журналистах,
художниках, скульпторах и т. д., - которые покидают учебные аудитории с
дипломами, с желанием бороться, полные надежд, а попадают в тупик, натыкаясь
повсюду на закрытые двери, безразличие к их просьбам и требованиям. Вот это
и есть народ, т. е. кто переживает все несчастия и поэтому готов бороться со
всей отвагой! Этому народу, печальные пути которого вымощены фальшивыми
обещаниями и ложью, - этому народу мы не скажем: "Мы вам все дадим". Мы ему
скажем: "Отдай борьбе все силы, чтобы свобода и счастье стали твоим
достоянием!"
"Земля, индустриализация, жилища, безработица, образование и
здравоохранение - вот те шесть проблем, шесть конкретных пунктов, на решение
которых были бы направлены наши настойчивые усилия наряду с завоеванием
общественных свобод и политической демократии".
В своей речи Фидель Кастро предстает как последовательный революционер,
развернувший перед судом политическую философию и программу, подрывающую
саму основу классовых привилегий в кубинском обществе. В этой речи были
заложены зачатки всех последующих революционных мероприятий. Никто из
известных политических деятелей Кубы никогда не говорил таким ясным и четким
языком революционера.
В то же время программа в качестве политической задачи ставила
объединение всех кубинцев против непосредственного врага-диктатуры Батисты,
поэтому позже Фидель подчеркивал: "Программа была составлена достаточно
осторожно, в ней был поставлен ряд основных вопросов, но в то же время она
не содержала формулировок, которые могли бы сузить поле нашей деятельности в
ходе революции и сделать движение, ставившее целью нанести поражение режиму
Батисты, малочисленным и ограниченным. Иначе говоря, мы должны были
попытаться придать как можно более широкий характер этому движению".
Фидель уже знал к моменту своего выступления на суде, что по делу
остальной группы монкадистов
каменных сердец; 400 тысяч промышленных рабочих и чернорабочих, чьи
пенсионные кассы целиком разворованы, у них отнимают завоеванные ими права,
и они живут в ужасающих жилищах, а их заработок из рук хозяина попадает
прямо в руки ростовщика, людей, которых в будущем ожидает понижение по
работе и увольнение, жизнь которых - это постоянная работа, а отдых - только
могила; мы говорим также о 100 тысячах мелких землевладельцев, которые живут
и умирают, обрабатывая землю, не принадлежащую им, глядя на нее с грустью,
как Моисей на землю обетованную, но так и умирают, не получив ее, обязанные
заплатить за свои клочки земли, словно феодальные крепостные, часть своего
урожая; они не могут лелеять эту землю, улучшать ее, украшать ее, посадить
на ней кедр или апельсиновое дерево, ибо сами не знают, когда придет
судебный исполнитель с сельской гвардией и сгонит их с этого клочка. Мы
говорим также о 30 тысячах самоотверженных учителей и преподавателей,
принесенных в жертву людей, столь необходимых для лучших судеб будущих
поколений, но с которыми так плохо обращаются, им так мало платят за труд;
мы говорим и о 20 тысячах мелких торговцев, отягощенных долгами, разоряемых
кризисом и окончательно добиваемых множеством грабителей - чиновников и
взяточников; о 10 тысячах молодых специалистов: врачах, инженерах,
адвокатах, ветеринарах, педагогах, зубных врачах, аптекарях, журналистах,
художниках, скульпторах и т. д., - которые покидают учебные аудитории с
дипломами, с желанием бороться, полные надежд, а попадают в тупик, натыкаясь
повсюду на закрытые двери, безразличие к их просьбам и требованиям. Вот это
и есть народ, т. е. кто переживает все несчастия и поэтому готов бороться со
всей отвагой! Этому народу, печальные пути которого вымощены фальшивыми
обещаниями и ложью, - этому народу мы не скажем: "Мы вам все дадим". Мы ему
скажем: "Отдай борьбе все силы, чтобы свобода и счастье стали твоим
достоянием!"
"Земля, индустриализация, жилища, безработица, образование и
здравоохранение - вот те шесть проблем, шесть конкретных пунктов, на решение
которых были бы направлены наши настойчивые усилия наряду с завоеванием
общественных свобод и политической демократии".
В своей речи Фидель Кастро предстает как последовательный революционер,
развернувший перед судом политическую философию и программу, подрывающую
саму основу классовых привилегий в кубинском обществе. В этой речи были
заложены зачатки всех последующих революционных мероприятий. Никто из
известных политических деятелей Кубы никогда не говорил таким ясным и четким
языком революционера.
В то же время программа в качестве политической задачи ставила
объединение всех кубинцев против непосредственного врага-диктатуры Батисты,
поэтому позже Фидель подчеркивал: "Программа была составлена достаточно
осторожно, в ней был поставлен ряд основных вопросов, но в то же время она
не содержала формулировок, которые могли бы сузить поле нашей деятельности в
ходе революции и сделать движение, ставившее целью нанести поражение режиму
Батисты, малочисленным и ограниченным. Иначе говоря, мы должны были
попытаться придать как можно более широкий характер этому движению".
Фидель уже знал к моменту своего выступления на суде, что по делу
остальной группы монкадистов