о представителя текущей
эпохи ассоциируется ее внешность.
Каждые лет пятьдесят или около того мы подбираем под свои неизменные черты новый
симулякр души, который предъявляем людям. Поэтому с человеческой точки зрения
внутреннее у нас в любой момент тождественно внешнему на сто процентов. Другое дело, что
оно не тождественно настоящему, но кто ж это поймет? У большинства людей настоящего нет
вообще, а есть только это внешнее и внутреннее, две стороны одной монеты, которую, как
человек искренне верит, где-то действительно положили на его счет.
Знаю, звучит странно, но все именно так: чтобы угодить современникам, мы подгоняем
себе под личико новое "я", совсем как сшитое по другой моде платье. Прежние отправляются в
чулан, и вскоре нам уже надо напрягаться, чтобы вспомнить, какими мы были раньше. А живем
мы веселыми пустяками, забавными скоротечностями. Мне кажется, это своего рода
эволюционный механизм, задачей которого было облегчить нам мимикрию и маскировку. Ведь
лучшая мимикрия - когда становишься похож на других не только лицом, но и ходом мыслей.
Впрочем, мимикрия это только для лис. Для человека это судьба.
На вид мне можно дать от четырнадцати до семнадцати - ближе к четырнадцати. Мой
физический облик вызывает у людей, особенно мужчин, сильные и противоречивые чувства,
которые скучно описывать, да и нет нужды - "Лолиту" в наше время читали даже лолиты. Эти
чувства меня и кормят. Вероятно, можно сказать, что я кормлюсь мошенничеством: на самом
деле я совсем не малолетка. Для удобства я определяю свой возраст в две тысячи лет - их я
могу вспомнить более-менее связно. Это можно считать кокетством - на самом деле мне
значительно больше. Истоки моей жизни теряются очень далеко, и припомнить их так же
трудно, как осветить фонариком ночное небо. Мы, лисы, не рождались, подобно людям. Мы
происходим от небесного камня и состоим в отдаленном родстве с самим Сунь-у-Куном, героем
"Путешествия на Запад" (впрочем, не стану утверждать, что все так и есть - никаких личных
воспоминаний об этой баснословной поре у меня не осталось). В те дни мы были другими. Я
имею в виду, внутренне, а не внешне. Внешне мы с возрастом не меняемся - если не считать
того, что каждые сто восемь лет у нас в хвосте появляется новый серебряный волосок.
Я не оставила в истории такого заметного следа, как другие представители моего рода.
Тем не менее, я упомянута в одном из памятников мировой литературы, и про меня можно
прочесть даже по-русски. Для этого надо зайти в магазин "Академкнига", купить книгу Гань
Бао "Записки о поисках духов" и найти в ней историю о том, как во времена Поздней Хань
наместник Сихая искал сбежавшего начальника охраны. Наместнику сказали, что того увела
нечисть, и на поиски пропавшего был послан военный отряд/Дальнейшее (я ношу с собой этот
листок как талисман) я до сих пор не могу читать без волнения:
"...наместник с несколькими десятками пеших и конных, захватив охотничьих
собак, стал рыскать за стенами города, выслеживая беглеца. И в самом деле Сяо был
обнаружен в пустом могильном склепе. Оборотень же, услыхав голоса людей и собак,
скрылся. Люди, посланные Сянем, привели Сяо назад. Обликом он совершенно
уподобился лисицам, человеческого в нем почти ничего не осталось. Мог только
бормотать: "А-Цзы!" (А-Цзы - это кличка лисы.) Дней через десять он постепенно
начал приходить в разум и тогда рассказал:
- Когда лисица пришла в первый раз,
эпохи ассоциируется ее внешность.
Каждые лет пятьдесят или около того мы подбираем под свои неизменные черты новый
симулякр души, который предъявляем людям. Поэтому с человеческой точки зрения
внутреннее у нас в любой момент тождественно внешнему на сто процентов. Другое дело, что
оно не тождественно настоящему, но кто ж это поймет? У большинства людей настоящего нет
вообще, а есть только это внешнее и внутреннее, две стороны одной монеты, которую, как
человек искренне верит, где-то действительно положили на его счет.
Знаю, звучит странно, но все именно так: чтобы угодить современникам, мы подгоняем
себе под личико новое "я", совсем как сшитое по другой моде платье. Прежние отправляются в
чулан, и вскоре нам уже надо напрягаться, чтобы вспомнить, какими мы были раньше. А живем
мы веселыми пустяками, забавными скоротечностями. Мне кажется, это своего рода
эволюционный механизм, задачей которого было облегчить нам мимикрию и маскировку. Ведь
лучшая мимикрия - когда становишься похож на других не только лицом, но и ходом мыслей.
Впрочем, мимикрия это только для лис. Для человека это судьба.
На вид мне можно дать от четырнадцати до семнадцати - ближе к четырнадцати. Мой
физический облик вызывает у людей, особенно мужчин, сильные и противоречивые чувства,
которые скучно описывать, да и нет нужды - "Лолиту" в наше время читали даже лолиты. Эти
чувства меня и кормят. Вероятно, можно сказать, что я кормлюсь мошенничеством: на самом
деле я совсем не малолетка. Для удобства я определяю свой возраст в две тысячи лет - их я
могу вспомнить более-менее связно. Это можно считать кокетством - на самом деле мне
значительно больше. Истоки моей жизни теряются очень далеко, и припомнить их так же
трудно, как осветить фонариком ночное небо. Мы, лисы, не рождались, подобно людям. Мы
происходим от небесного камня и состоим в отдаленном родстве с самим Сунь-у-Куном, героем
"Путешествия на Запад" (впрочем, не стану утверждать, что все так и есть - никаких личных
воспоминаний об этой баснословной поре у меня не осталось). В те дни мы были другими. Я
имею в виду, внутренне, а не внешне. Внешне мы с возрастом не меняемся - если не считать
того, что каждые сто восемь лет у нас в хвосте появляется новый серебряный волосок.
Я не оставила в истории такого заметного следа, как другие представители моего рода.
Тем не менее, я упомянута в одном из памятников мировой литературы, и про меня можно
прочесть даже по-русски. Для этого надо зайти в магазин "Академкнига", купить книгу Гань
Бао "Записки о поисках духов" и найти в ней историю о том, как во времена Поздней Хань
наместник Сихая искал сбежавшего начальника охраны. Наместнику сказали, что того увела
нечисть, и на поиски пропавшего был послан военный отряд/Дальнейшее (я ношу с собой этот
листок как талисман) я до сих пор не могу читать без волнения:
"...наместник с несколькими десятками пеших и конных, захватив охотничьих
собак, стал рыскать за стенами города, выслеживая беглеца. И в самом деле Сяо был
обнаружен в пустом могильном склепе. Оборотень же, услыхав голоса людей и собак,
скрылся. Люди, посланные Сянем, привели Сяо назад. Обликом он совершенно
уподобился лисицам, человеческого в нем почти ничего не осталось. Мог только
бормотать: "А-Цзы!" (А-Цзы - это кличка лисы.) Дней через десять он постепенно
начал приходить в разум и тогда рассказал:
- Когда лисица пришла в первый раз,