.
- Я ее в свое время почти всю прошел - а это долгое дело. И
перед самым концом в ней появилась волшебница Аделы Красивая
такая, намного выше человеческого роста. Зрелищная анимация -
она просыпается, открывает глаза, покрывается веером лучей,
примерно как логотип студии "Universal", и летит в своем саркофаге
на Землю.
- Откуда летит?
- С Луны.
- Угу. И чем все кончается?
- Я не знаю, - ответил он. - В том-то и дело. Я не смог ее
победить. Всех остальных замочил, а ее - никак. Так игра и
кончилась...
- Почему это вам так запомнилось? - спросила я. - Мало ли
игр.
- Мне раньше все в жизни удавалось, - сказал он.
- Все-все? Он кивнул.
- Ну да, - сказала я. - Конечно.
- Не верите?
- Почему? Верю. По машине видно.
Несколько секунд прошли в молчании. Я поглядела в окно. Мы
подъезжали к началу Тверского бульвара.
- Новый ресторан, - сказала я. - "Палаццо Дукале". Вы там
бывали?
Он кивнул.
- И кто там собирается?
- Да как обычно.
- А о чем там люди говорят?
Он на секунду задумался. Потом сказал карикатурным женским
голосом:
- Как вы думаете, а Жечкову не страшно жить на даче наркома
Ежова?
И тут же ответил себе таким же карикатурным басом:
- Что вы, это нарком Ежов в гробу обделается, что на его даче
теперь живет Жечков...
- А кто это - Жечков? - спросила я.
Он поглядел на меня с подозрением. Видимо, Жечкова
следовало знать. Надо будет посмотреть в интернете, подумала я.
- Я просто пример привожу, - сказал он. - Того, о чем там
говорят.
Я вспомнила дачу Ежова, какой она была в тридцатых годах
прошлого века. Мне нравились охранявшие вход гипсовые львы с
шарами под лапами - морды у них были чуть виноватые, словно
они чувствовали, что хозяина им не уберечь. Почти такой же лев
стоял за тысячу лет до этого возле храма секты Хуаянь - только
сделан он был из золота, а на боку у него была надпись, которую я
до сих пор помню наизусть:
"Причина заблуждения живых существ в том, что они полагают, будто ложное
можно отбросить, а истину можно постичь. Но когда постигаешь себя самого, ложное
становится истинным, и нет никакой другой истины, которую надо постигать после
этого".
Какие люди были тогда вокруг! А сейчас - разве способен кто-нибудь понять смысл этих
слов? Все, все ушли в высшие миры. Даже из сострадания никто не хочет больше рождаться в
этом адском лабиринте, и я брожу тут одна в потемках...
Мы затормозили у перекрестка.
- Скажите, Александр, а куда мы едем? - спросила я.
- Вы знаете здесь рядом какой-нибудь хороший ювелирный магазин? Я имею в виду
действительно хороший?
*
Когда я вижу в дорогом бутике девушку с кавалером, который покупает ей брошку
стоимостью в небольшой самолет, я каждый раз убеждаюсь, что человеческие самки создают
миражи не хуже нас. А может, и лучше. Надо же, выдать сделанную из мяса машину для
размножения за дивный весенний цветок, достойный драгоценной оправы, - и поддерживать
эту иллюзию не минуты, как мы, а годы и десятилетия, и все это без всякого
хвостоприкладства. Такое надо уметь. Видимо, у женщины, как у мобильного телефона, есть
небольшая встроенная антенна.
Вот что говорят по этому поводу мои внутренние голоса:
1) раз женщина может выдать машину для размножения за дивный весенний цветок,
женскую природу нельзя сводить только к деторождению:
- Я ее в свое время почти всю прошел - а это долгое дело. И
перед самым концом в ней появилась волшебница Аделы Красивая
такая, намного выше человеческого роста. Зрелищная анимация -
она просыпается, открывает глаза, покрывается веером лучей,
примерно как логотип студии "Universal", и летит в своем саркофаге
на Землю.
- Откуда летит?
- С Луны.
- Угу. И чем все кончается?
- Я не знаю, - ответил он. - В том-то и дело. Я не смог ее
победить. Всех остальных замочил, а ее - никак. Так игра и
кончилась...
- Почему это вам так запомнилось? - спросила я. - Мало ли
игр.
- Мне раньше все в жизни удавалось, - сказал он.
- Все-все? Он кивнул.
- Ну да, - сказала я. - Конечно.
- Не верите?
- Почему? Верю. По машине видно.
Несколько секунд прошли в молчании. Я поглядела в окно. Мы
подъезжали к началу Тверского бульвара.
- Новый ресторан, - сказала я. - "Палаццо Дукале". Вы там
бывали?
Он кивнул.
- И кто там собирается?
- Да как обычно.
- А о чем там люди говорят?
Он на секунду задумался. Потом сказал карикатурным женским
голосом:
- Как вы думаете, а Жечкову не страшно жить на даче наркома
Ежова?
И тут же ответил себе таким же карикатурным басом:
- Что вы, это нарком Ежов в гробу обделается, что на его даче
теперь живет Жечков...
- А кто это - Жечков? - спросила я.
Он поглядел на меня с подозрением. Видимо, Жечкова
следовало знать. Надо будет посмотреть в интернете, подумала я.
- Я просто пример привожу, - сказал он. - Того, о чем там
говорят.
Я вспомнила дачу Ежова, какой она была в тридцатых годах
прошлого века. Мне нравились охранявшие вход гипсовые львы с
шарами под лапами - морды у них были чуть виноватые, словно
они чувствовали, что хозяина им не уберечь. Почти такой же лев
стоял за тысячу лет до этого возле храма секты Хуаянь - только
сделан он был из золота, а на боку у него была надпись, которую я
до сих пор помню наизусть:
"Причина заблуждения живых существ в том, что они полагают, будто ложное
можно отбросить, а истину можно постичь. Но когда постигаешь себя самого, ложное
становится истинным, и нет никакой другой истины, которую надо постигать после
этого".
Какие люди были тогда вокруг! А сейчас - разве способен кто-нибудь понять смысл этих
слов? Все, все ушли в высшие миры. Даже из сострадания никто не хочет больше рождаться в
этом адском лабиринте, и я брожу тут одна в потемках...
Мы затормозили у перекрестка.
- Скажите, Александр, а куда мы едем? - спросила я.
- Вы знаете здесь рядом какой-нибудь хороший ювелирный магазин? Я имею в виду
действительно хороший?
*
Когда я вижу в дорогом бутике девушку с кавалером, который покупает ей брошку
стоимостью в небольшой самолет, я каждый раз убеждаюсь, что человеческие самки создают
миражи не хуже нас. А может, и лучше. Надо же, выдать сделанную из мяса машину для
размножения за дивный весенний цветок, достойный драгоценной оправы, - и поддерживать
эту иллюзию не минуты, как мы, а годы и десятилетия, и все это без всякого
хвостоприкладства. Такое надо уметь. Видимо, у женщины, как у мобильного телефона, есть
небольшая встроенная антенна.
Вот что говорят по этому поводу мои внутренние голоса:
1) раз женщина может выдать машину для размножения за дивный весенний цветок,
женскую природу нельзя сводить только к деторождению: