казаться пустяком, но разница здесь - как между воровством и залоговым
аукционом. Формально духам в этом случае карать не за что. А совесть все равно не обманешь,
поэтому про нее можно не думать.
Поднявшись с кровати, сикх побрел в ванную. Вернувшись, он лег на спину, закурил
сигарету и стал расслабленно рассказывать соседней подушке какую-то историю из жизни.
Мужчины после коитуса становятся словоохотливыми и добрыми примерно на полчаса, это
связано с мозговым выбросом допамина, награждающего за выполненный долг. Я не особо
слушала. Мне хотелось дочитать, как ведет себя чёрная дыра, когда из-за гравитационного
коллапса ее диаметр становится меньше горизонта событий.
В этих астрофизических моделях мне чудился эротический подтекст, и у меня зрело
убеждение, что Стивен Хокинг пишет не о физике, а о сексе - но не о жалком человеческом
соитии, а о грандиозном космическом коитусе, от которого зародилась материя. Недаром ведь
по-английски "большой взрыв" звучит так же, как "большой трах" - Big Bang. Все самое
сокровенное во вселенной скрыто мраком черных дыр, но в сингулярность нельзя заглянуть,
поскольку оттуда, как из спальни с выключенным торшером, не доходит свет... В сущности,
думала я, астрофизики те же вуайеристы. Но вуайеристам иногда удается увидеть чужой акт
любви в просвете между занавесками, а физики настолько обделены судьбой, что им
приходится воображать абсолютно все, глядя в чернильную тьму...
Докурив и договорив, сикх снова принялся за дело - устроился на боку и надолго ушел в
работу. Мерный скрип пружин убаюкивал. И я совершила самую глупую оплошность, на
которую только способна лиса в рабочее время. Я заснула.
Я, собственно, только клюнула носом и сразу проснулась опять. Но этого было
достаточно. Я почувствовала, что контакта с сикхом у меня нет.
Подняв взгляд, я встретила его выпученные глаза. Он видел меня, видел как есть, сидящей
на стуле со спущенными штанами и торчащим из-за спины хвостом. А такой меня не должен
наблюдать никто, кроме зеркал и духов.
*
Я первым делом подумала, что передо мной даос-заклинатель. Эта мысль была предельно
нелепой, потому что:
1) последний даос, умевший охотиться на лис, жил в восемнадцатом веке.
2) даже если кто-нибудь дотянул бы до нашего времени, он вряд ли сумел бы
замаскироваться под бородатого сикха с оксфордским выговором - too freaking much.
3) поскольку я работаю по методике "невеста возвращает серьгу", у даосов нет
формального права открывать на меня охоту.
4) даосы никогда не кончают три раза подряд.
Но наш генетический страх перед заклинателями нечисти очень силен, и в минуту
опасности мы всегда думаем о них. Как-нибудь я расскажу пару историй об этих типах, тогда
мои чувства станут понятнее.
Через секунду я поняла, что никакой это не даос, а просто мой клиент соскочил с хвоста.
Зрелище было жуткое. Сикх открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу. Потом, пытаясь
подчинить себе непослушное тело, он поднял перед собой руки и стал сжимать и разжимать
пальцы. Затем издал несколько хриплых стонов и вдруг резво вскочил на ноги.
Тут мое оцепенение прошло, и я кинулась в ванную. Сикх бросился за мной, но я успела
запереть дверь перед его носом. В минуту опасности мой ум работает быстро; я сразу поняла,
что надо делать.
В каждой ванной комнате "Националя" есть красно-белый шнурок, свисающей из
дырочки в сте
аукционом. Формально духам в этом случае карать не за что. А совесть все равно не обманешь,
поэтому про нее можно не думать.
Поднявшись с кровати, сикх побрел в ванную. Вернувшись, он лег на спину, закурил
сигарету и стал расслабленно рассказывать соседней подушке какую-то историю из жизни.
Мужчины после коитуса становятся словоохотливыми и добрыми примерно на полчаса, это
связано с мозговым выбросом допамина, награждающего за выполненный долг. Я не особо
слушала. Мне хотелось дочитать, как ведет себя чёрная дыра, когда из-за гравитационного
коллапса ее диаметр становится меньше горизонта событий.
В этих астрофизических моделях мне чудился эротический подтекст, и у меня зрело
убеждение, что Стивен Хокинг пишет не о физике, а о сексе - но не о жалком человеческом
соитии, а о грандиозном космическом коитусе, от которого зародилась материя. Недаром ведь
по-английски "большой взрыв" звучит так же, как "большой трах" - Big Bang. Все самое
сокровенное во вселенной скрыто мраком черных дыр, но в сингулярность нельзя заглянуть,
поскольку оттуда, как из спальни с выключенным торшером, не доходит свет... В сущности,
думала я, астрофизики те же вуайеристы. Но вуайеристам иногда удается увидеть чужой акт
любви в просвете между занавесками, а физики настолько обделены судьбой, что им
приходится воображать абсолютно все, глядя в чернильную тьму...
Докурив и договорив, сикх снова принялся за дело - устроился на боку и надолго ушел в
работу. Мерный скрип пружин убаюкивал. И я совершила самую глупую оплошность, на
которую только способна лиса в рабочее время. Я заснула.
Я, собственно, только клюнула носом и сразу проснулась опять. Но этого было
достаточно. Я почувствовала, что контакта с сикхом у меня нет.
Подняв взгляд, я встретила его выпученные глаза. Он видел меня, видел как есть, сидящей
на стуле со спущенными штанами и торчащим из-за спины хвостом. А такой меня не должен
наблюдать никто, кроме зеркал и духов.
*
Я первым делом подумала, что передо мной даос-заклинатель. Эта мысль была предельно
нелепой, потому что:
1) последний даос, умевший охотиться на лис, жил в восемнадцатом веке.
2) даже если кто-нибудь дотянул бы до нашего времени, он вряд ли сумел бы
замаскироваться под бородатого сикха с оксфордским выговором - too freaking much.
3) поскольку я работаю по методике "невеста возвращает серьгу", у даосов нет
формального права открывать на меня охоту.
4) даосы никогда не кончают три раза подряд.
Но наш генетический страх перед заклинателями нечисти очень силен, и в минуту
опасности мы всегда думаем о них. Как-нибудь я расскажу пару историй об этих типах, тогда
мои чувства станут понятнее.
Через секунду я поняла, что никакой это не даос, а просто мой клиент соскочил с хвоста.
Зрелище было жуткое. Сикх открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу. Потом, пытаясь
подчинить себе непослушное тело, он поднял перед собой руки и стал сжимать и разжимать
пальцы. Затем издал несколько хриплых стонов и вдруг резво вскочил на ноги.
Тут мое оцепенение прошло, и я кинулась в ванную. Сикх бросился за мной, но я успела
запереть дверь перед его носом. В минуту опасности мой ум работает быстро; я сразу поняла,
что надо делать.
В каждой ванной комнате "Националя" есть красно-белый шнурок, свисающей из
дырочки в сте