цвета, тонкие, шелковистые и блестящие. Рост у нас высокий, и в
древние времена это нас часто выдавало, но сейчас люди стали выше, и мы совершенно не
выделяемся среди них по этому признаку.
Хоть пола в смысле способности к воспроизводству у нас нет, все его внешние признаки
присутствуют - за мужчину лису не примешь. Нормальные женщины обыкновенно считают
нас лесбиянками. Что думают про нас лесбиянки, тоже понятно: "я сошла с ума, я сошла с
ума..." И неудивительно. Даже самые красивые женщины рядом с нами кажутся грубыми
заготовками - как наспех обтесанная глыба камня рядом с готовой скульптурой.
Грудки у нас небольшие, совершенной формы, с маленькими темно-коричневыми
сосками. Там, где у женщины расположена главная фабрика грез, у нас нечто внешне похожее
- орган-симулякр, о назначении которого я расскажу позже. Для деторождения он не служит.
А сзади у нас хвост, пушистая гибкая антенна огненно-рыжего цвета. Хвост может становиться
больше и меньше: в спящем состоянии он похож на пони-тэйл длиной в десять-пятнадцать
сантиметров, а в рабочем - может вытянуться почти до метра длиной.
Когда лисий хвост увеличивается, рыжие волоски на нем тоже становятся гуще и длиннее.
Это похоже на фонтан, напор которого увеличили в несколько раз (параллели с мужской
эрекцией я бы проводить не стала). Хвост играет в нашей жизни особую роль, и не только из-за
своей удивительной красоты. Я не зря назвала его антенной. Хвост - орган, с помощью
которого мы создаем наваждения.
Как мы это делаем?
С помощью хвоста. И больше ничего тут не скажешь. Я не собираюсь утаивать правду, но
к этому действительно трудно что-нибудь добавить. Разве человек, если он не ученый, может
объяснить, как он видит? Или слышит? Или думает? Видит глазами, слышит ушами, а думает
головой, вот и все. Так и мы - наводим морок хвостом. Ощущение от этого такое же простое и
ясное, как в приведенных примерах. А объяснить механику происходящего в научных терминах
я не берусь.
Что касается наваждений, то они могут быть разной природы. Здесь все зависит от личных
качеств лисы, ее воображения, духовной силы и особенностей характера. Большую роль играет
то, сколько человек должны увидеть наваждение одновременно.
Когда-то мы могли многое. Мы могли наводить иллюзии волшебных островов,
показывать пляшущих в небе драконов тысячным толпам. Могли создавать видимость
огромного войска, приближающегося к стенам города, и все горожане видели эту армию
одинаково, вплоть до деталей экипировки и надписей на знаменах. Но это были великие,
несравненные лисы древности, которые заплатили за свое чудотворство жизнью. А в целом наш
род с тех пор сильно деградировал - наверно, из-за постоянной близости к людям.
У меня силы, конечно, совсем не те, что у великих лис. Скажем так, одного человека я
могу заставить увидеть все что угодно. Двух? Почти всегда. Трех? Это уже зависит от
обстоятельств. Здесь нет четких правил, и все решает ощущение: я чувствую свои возможности,
примерно как скалолаз, стоящий у расщелины в горах. Он знает, где можно перепрыгнуть с
одного края на другой, а где нет. Если не допрыгнешь, сорвешься в пропасть - аналогия с
нашим колдовством очень точная.
Лучше не пытаться выйти за свои границы, потому что наваждение, сила которого
недостаточна, чтобы полностью подчинить чужое сознание, выдает нас с головой. Механизм
происходящего сложен, но внешний результат всегда один - когда чело
древние времена это нас часто выдавало, но сейчас люди стали выше, и мы совершенно не
выделяемся среди них по этому признаку.
Хоть пола в смысле способности к воспроизводству у нас нет, все его внешние признаки
присутствуют - за мужчину лису не примешь. Нормальные женщины обыкновенно считают
нас лесбиянками. Что думают про нас лесбиянки, тоже понятно: "я сошла с ума, я сошла с
ума..." И неудивительно. Даже самые красивые женщины рядом с нами кажутся грубыми
заготовками - как наспех обтесанная глыба камня рядом с готовой скульптурой.
Грудки у нас небольшие, совершенной формы, с маленькими темно-коричневыми
сосками. Там, где у женщины расположена главная фабрика грез, у нас нечто внешне похожее
- орган-симулякр, о назначении которого я расскажу позже. Для деторождения он не служит.
А сзади у нас хвост, пушистая гибкая антенна огненно-рыжего цвета. Хвост может становиться
больше и меньше: в спящем состоянии он похож на пони-тэйл длиной в десять-пятнадцать
сантиметров, а в рабочем - может вытянуться почти до метра длиной.
Когда лисий хвост увеличивается, рыжие волоски на нем тоже становятся гуще и длиннее.
Это похоже на фонтан, напор которого увеличили в несколько раз (параллели с мужской
эрекцией я бы проводить не стала). Хвост играет в нашей жизни особую роль, и не только из-за
своей удивительной красоты. Я не зря назвала его антенной. Хвост - орган, с помощью
которого мы создаем наваждения.
Как мы это делаем?
С помощью хвоста. И больше ничего тут не скажешь. Я не собираюсь утаивать правду, но
к этому действительно трудно что-нибудь добавить. Разве человек, если он не ученый, может
объяснить, как он видит? Или слышит? Или думает? Видит глазами, слышит ушами, а думает
головой, вот и все. Так и мы - наводим морок хвостом. Ощущение от этого такое же простое и
ясное, как в приведенных примерах. А объяснить механику происходящего в научных терминах
я не берусь.
Что касается наваждений, то они могут быть разной природы. Здесь все зависит от личных
качеств лисы, ее воображения, духовной силы и особенностей характера. Большую роль играет
то, сколько человек должны увидеть наваждение одновременно.
Когда-то мы могли многое. Мы могли наводить иллюзии волшебных островов,
показывать пляшущих в небе драконов тысячным толпам. Могли создавать видимость
огромного войска, приближающегося к стенам города, и все горожане видели эту армию
одинаково, вплоть до деталей экипировки и надписей на знаменах. Но это были великие,
несравненные лисы древности, которые заплатили за свое чудотворство жизнью. А в целом наш
род с тех пор сильно деградировал - наверно, из-за постоянной близости к людям.
У меня силы, конечно, совсем не те, что у великих лис. Скажем так, одного человека я
могу заставить увидеть все что угодно. Двух? Почти всегда. Трех? Это уже зависит от
обстоятельств. Здесь нет четких правил, и все решает ощущение: я чувствую свои возможности,
примерно как скалолаз, стоящий у расщелины в горах. Он знает, где можно перепрыгнуть с
одного края на другой, а где нет. Если не допрыгнешь, сорвешься в пропасть - аналогия с
нашим колдовством очень точная.
Лучше не пытаться выйти за свои границы, потому что наваждение, сила которого
недостаточна, чтобы полностью подчинить чужое сознание, выдает нас с головой. Механизм
происходящего сложен, но внешний результат всегда один - когда чело