в ней потребность. Вадим догадался: он
рассчитывает остаться зрителем, это просто животный интерес. Ему стало
протнвно от нечувствия к чужой судьбе, захотелось снова уснуть, чтобы
ничего не видеть далее...
В камеру входили новые люди, по большей части крупные, сытые. Они
сжимали в руках стальные забурники. Каждый сразу занимал свою позицию,
оставляя место вокруг себя для замаха п удара.
Время торопливо жгло невидимые минуты. Оно словно чувствовало запах
будущей крови, спешило утолить свое кровожадное любопытство. 1 - 1 он
ненавидел время...
Под конец двое здоровых мужиков внесли лист железа, а третий-две
кувалды с железными ручками.
- Зачем все это? - едва слышно спросил Упоров.
- Сказано - трюмить будут. Ты только не смотри, когда меня начнут...
Каштанка о чем-то вспомнил, окликнул соседа:
- Аркаша!
Заика скосил глаза, но не откликнулся.
- Дай мойку: сам уйду.
И рывком обнажил на руке вены. В это мгновение из-за столба,
подпирающего верхние нары, выскочил Скрипач, кинулся к Салавару. Ближний
из сук вскинул забурник, но тут же осел, схватившись свободной рукой за
распоротый живот. Скрипач был почти у цели, когда огромная клешня Зохи
поймала его кисть. Окровавленный нож вывалился на пол, и тогда чечен
захватил в тиски шею вора, багровея, поднял над землей. Все произошло так
быстро, что никто не успел осознатьв камере стало на две жизни меньше.
- Зачем же так? - опечаленный Салавар смахнул с сапога брызги утерянной
Скрипачом кровавой слюны. - Он умер непозволительно легко. Это награда, а
не наказание. Наказание есть очищение, а это... больше походило на
расправу.
Салавар поднялся со скамьи, широко всем улыбнулся. Улыбка его опять
смутила настороженных обитателей камеры, а он продолжил, по-видимому, зная
ей цену:
- Негодяй заслужил наказание. Мы будем продолжать воспитывать...
- Кувалдой? - насмешливо спросил с верхних нар Есиф Палыч.
Салавар искусно сыграл удивление, голос его наполнили новые, искренние
нотки.
- Этого не может быть! Что вы здесь делаете, богоубийца?
- Не понтуйся, Ерофей! Ты все знал наперед и пришел убить меня. Но
когда ты, сучья морда, хилял вором и ел из этих рук...
Мышь показал камере свои гибкие ладони, как хороший купец показывает
хороший товар.
- Хватит! - хищно оборвал Салавар. - Сегодня вы покушаете из моих рук,
и мы-в расчете. Зоха!
- Обожди, Ерофей, - Есиф Палыч сел на нарах, повторил:- Обожди. Позволь
переодеться. Рубаху сменить...
- Позволю, если вы не будете открывать рот и произносить разные
глупости.
- Спасибо, Ерофей...
Еснф Палыч благодарил спокойно, с достоинством, словно ему приходилось
умирать неоднократно, и он знает, как это делается без страха. Спокойствие
приговоренного испортило настроение судье. Салавар топнул ногой и строго
спросил:
- Еще воры есть?! Слышите, мрази, делайте объявку добровольно!
- Л куды им деться? - прохрипел, с трудом поднимаясь, изнасилованный
Пузырь. - Здеся они, Ерофей Ильич. Вон Заика ховается. Ворюга
первостепенный. За см... Куды ж он подевался, козел? Щас я вас всех на
чистую воду выведу...
- Тю-тю-тю! - присвистнул Салавар. - Тимошенко!
Никак вас невинности лишили? Вы теперь, получается, не вор, а воровка?!
- Зараз не признаю ихнего закону и желаю...
- Обидели, значит. Попку порвали. Заруби себе на носу: в советах
педерастов не нуждаюсь! Воры есть?!
Честные!
- Есть!
С нар без суеты спрыгнул Заика, а следом-тот, с
рассчитывает остаться зрителем, это просто животный интерес. Ему стало
протнвно от нечувствия к чужой судьбе, захотелось снова уснуть, чтобы
ничего не видеть далее...
В камеру входили новые люди, по большей части крупные, сытые. Они
сжимали в руках стальные забурники. Каждый сразу занимал свою позицию,
оставляя место вокруг себя для замаха п удара.
Время торопливо жгло невидимые минуты. Оно словно чувствовало запах
будущей крови, спешило утолить свое кровожадное любопытство. 1 - 1 он
ненавидел время...
Под конец двое здоровых мужиков внесли лист железа, а третий-две
кувалды с железными ручками.
- Зачем все это? - едва слышно спросил Упоров.
- Сказано - трюмить будут. Ты только не смотри, когда меня начнут...
Каштанка о чем-то вспомнил, окликнул соседа:
- Аркаша!
Заика скосил глаза, но не откликнулся.
- Дай мойку: сам уйду.
И рывком обнажил на руке вены. В это мгновение из-за столба,
подпирающего верхние нары, выскочил Скрипач, кинулся к Салавару. Ближний
из сук вскинул забурник, но тут же осел, схватившись свободной рукой за
распоротый живот. Скрипач был почти у цели, когда огромная клешня Зохи
поймала его кисть. Окровавленный нож вывалился на пол, и тогда чечен
захватил в тиски шею вора, багровея, поднял над землей. Все произошло так
быстро, что никто не успел осознатьв камере стало на две жизни меньше.
- Зачем же так? - опечаленный Салавар смахнул с сапога брызги утерянной
Скрипачом кровавой слюны. - Он умер непозволительно легко. Это награда, а
не наказание. Наказание есть очищение, а это... больше походило на
расправу.
Салавар поднялся со скамьи, широко всем улыбнулся. Улыбка его опять
смутила настороженных обитателей камеры, а он продолжил, по-видимому, зная
ей цену:
- Негодяй заслужил наказание. Мы будем продолжать воспитывать...
- Кувалдой? - насмешливо спросил с верхних нар Есиф Палыч.
Салавар искусно сыграл удивление, голос его наполнили новые, искренние
нотки.
- Этого не может быть! Что вы здесь делаете, богоубийца?
- Не понтуйся, Ерофей! Ты все знал наперед и пришел убить меня. Но
когда ты, сучья морда, хилял вором и ел из этих рук...
Мышь показал камере свои гибкие ладони, как хороший купец показывает
хороший товар.
- Хватит! - хищно оборвал Салавар. - Сегодня вы покушаете из моих рук,
и мы-в расчете. Зоха!
- Обожди, Ерофей, - Есиф Палыч сел на нарах, повторил:- Обожди. Позволь
переодеться. Рубаху сменить...
- Позволю, если вы не будете открывать рот и произносить разные
глупости.
- Спасибо, Ерофей...
Еснф Палыч благодарил спокойно, с достоинством, словно ему приходилось
умирать неоднократно, и он знает, как это делается без страха. Спокойствие
приговоренного испортило настроение судье. Салавар топнул ногой и строго
спросил:
- Еще воры есть?! Слышите, мрази, делайте объявку добровольно!
- Л куды им деться? - прохрипел, с трудом поднимаясь, изнасилованный
Пузырь. - Здеся они, Ерофей Ильич. Вон Заика ховается. Ворюга
первостепенный. За см... Куды ж он подевался, козел? Щас я вас всех на
чистую воду выведу...
- Тю-тю-тю! - присвистнул Салавар. - Тимошенко!
Никак вас невинности лишили? Вы теперь, получается, не вор, а воровка?!
- Зараз не признаю ихнего закону и желаю...
- Обидели, значит. Попку порвали. Заруби себе на носу: в советах
педерастов не нуждаюсь! Воры есть?!
Честные!
- Есть!
С нар без суеты спрыгнул Заика, а следом-тот, с