вые назвал
Кубинскую революцию социалистической. Он закончил свою речь такими словами:
"Товарищи рабочие и крестьяне, наша революция является социалистической и
демократической, революцией бедняков, которая делается силами бедняков и в
интересах бедняков. И за эту революцию... мы готовы отдать свою жизнь.
Рабочие и крестьяне, бедняки нашей родины, клянетесь ли вы защищать до
последней капли крови эту революцию бедняков, творимую ради интересов
бедняков?" И вся многотысячная толпа ответила одним вздохом: "Да,
клянемся!".
Приказом Фиделя Кастро в стране было объявлено о введении повышенной
боевой готовности, личный состав милиции получил оружие, перешел на
казарменное положение в ожидании боевых приказов. К сожалению, на этот раз
не учебные тревоги, а кровавые бои ожидали только рождавшиеся вооруженные
силы республики.
Ранним утром 17 апреля 1961 года небольшой отряд народной милиции,
который нес службу в местечке Хирон, на южном побережье провинции
Лас-Вильяс, увидел приближающиеся к берегу в темноте десантные лодки. При
первой же попытке осветить их автомобильными фарами для опознания с лодок
был открыт шквальный огонь. Перевес противника в силах и вооружении был
чрезвычайно велик, и милиционеры, оставшиеся в живых, стали отходить, успев
по телефону сообщить в Гавану о начавшемся вторжении. Фидель немедленно
приказал привести части в полную боевую готовность. Одновременно была дана
команда комитетам защиты революции начать превентивную операцию по изоляции
всех контрреволюционных элементов и подозрительных лиц.
Не имея точных сведений о количестве высадившихся в Хироне наемников и
имевшегося у них вооружения, Фидель не торопился бросить против них все силы
армии. У него было достаточно оснований предположить, что противник может
наносить отвлекающий удар, а главный подготовить в другом месте. Тем более
что около берегов провинции Пинар-дель-Рио крейсировал отряд американских
кораблей, который даже имитировал операцию по подготовке высадки. На воду
спускали шлюпки, морская пехота в полном боевом снаряжении занимала свои
места в них. Правда, все это происходило за пределами территориальных вод,
но в такой близости, что свободно просматривалось невооруженным глазом с
берега. Другой отряд кораблей подозрительно крейсировал у другого конца
острова, около г. Баракоа.
К моменту высадки наемников на берегах бухты Кочинос вооруженные силы
Кубы еще не были реорганизованы, они сохраняли полупартизанскую структуру.
Не было формирований выше батальона; тяжелое вооружение всего лишь несколько
месяцев назад начало поступать из Советского Союза. Прибывшие первые
самолеты находились в разобранном состоянии и не могли, естественно, быть
использованы в боевых действиях. Артиллерия и танки хранились на
замаскированных стоянках. Экипажи едва научились водить танки. Не было
никаких навыков у расчетов крупнокалиберных минометов. В силу этих причин
первый удар на себя приняли пехотные формирования народной милиции,
вооруженные только легким стрелковым оружием. Одним из первых вступил в бой
батальон курсантов училища, готовившего офицеров для народной милиции.
Командовал батальоном Хосе Рамон Фернандес, в прошлом кадровый офицер армии,
перешедший на сторону революции. Он вспоминает, как трудно пришлось в первые
часы, когда выяснилось,
Кубинскую революцию социалистической. Он закончил свою речь такими словами:
"Товарищи рабочие и крестьяне, наша революция является социалистической и
демократической, революцией бедняков, которая делается силами бедняков и в
интересах бедняков. И за эту революцию... мы готовы отдать свою жизнь.
Рабочие и крестьяне, бедняки нашей родины, клянетесь ли вы защищать до
последней капли крови эту революцию бедняков, творимую ради интересов
бедняков?" И вся многотысячная толпа ответила одним вздохом: "Да,
клянемся!".
Приказом Фиделя Кастро в стране было объявлено о введении повышенной
боевой готовности, личный состав милиции получил оружие, перешел на
казарменное положение в ожидании боевых приказов. К сожалению, на этот раз
не учебные тревоги, а кровавые бои ожидали только рождавшиеся вооруженные
силы республики.
Ранним утром 17 апреля 1961 года небольшой отряд народной милиции,
который нес службу в местечке Хирон, на южном побережье провинции
Лас-Вильяс, увидел приближающиеся к берегу в темноте десантные лодки. При
первой же попытке осветить их автомобильными фарами для опознания с лодок
был открыт шквальный огонь. Перевес противника в силах и вооружении был
чрезвычайно велик, и милиционеры, оставшиеся в живых, стали отходить, успев
по телефону сообщить в Гавану о начавшемся вторжении. Фидель немедленно
приказал привести части в полную боевую готовность. Одновременно была дана
команда комитетам защиты революции начать превентивную операцию по изоляции
всех контрреволюционных элементов и подозрительных лиц.
Не имея точных сведений о количестве высадившихся в Хироне наемников и
имевшегося у них вооружения, Фидель не торопился бросить против них все силы
армии. У него было достаточно оснований предположить, что противник может
наносить отвлекающий удар, а главный подготовить в другом месте. Тем более
что около берегов провинции Пинар-дель-Рио крейсировал отряд американских
кораблей, который даже имитировал операцию по подготовке высадки. На воду
спускали шлюпки, морская пехота в полном боевом снаряжении занимала свои
места в них. Правда, все это происходило за пределами территориальных вод,
но в такой близости, что свободно просматривалось невооруженным глазом с
берега. Другой отряд кораблей подозрительно крейсировал у другого конца
острова, около г. Баракоа.
К моменту высадки наемников на берегах бухты Кочинос вооруженные силы
Кубы еще не были реорганизованы, они сохраняли полупартизанскую структуру.
Не было формирований выше батальона; тяжелое вооружение всего лишь несколько
месяцев назад начало поступать из Советского Союза. Прибывшие первые
самолеты находились в разобранном состоянии и не могли, естественно, быть
использованы в боевых действиях. Артиллерия и танки хранились на
замаскированных стоянках. Экипажи едва научились водить танки. Не было
никаких навыков у расчетов крупнокалиберных минометов. В силу этих причин
первый удар на себя приняли пехотные формирования народной милиции,
вооруженные только легким стрелковым оружием. Одним из первых вступил в бой
батальон курсантов училища, готовившего офицеров для народной милиции.
Командовал батальоном Хосе Рамон Фернандес, в прошлом кадровый офицер армии,
перешедший на сторону революции. Он вспоминает, как трудно пришлось в первые
часы, когда выяснилось,