к, сфер
560 Не одуреть. Еще был список мер
На случай неудачных инкарнаций:
Что делать, коль случится оказаться
Лягушкою на тракте оживленном,
Иль мевежонком под горящим кленом,
Или клопом, когда на Божий свет
Вдруг извлекут обжитый им Завет.
Суть времени -- преемственность, а значит,
Безвременность корежит и иначит
Порядок чувств. Советы мы даем
Как быть вдовцу: он потерял двух жен,
570 Он их встречает любящих, любимых,
Ревнующих друг к дружке. Обратима
По смерти жизнь. У прежнего пруда
Одна дитя качает, как тогда,
Со лба льняные пряди собирая,
Печальна и безмолвна; а другая,
Такая же блондинка, но с оттенком
Заметным рыжины, поджав коленки,
Сидит на балюстраде, влажный взор
580 Уставя в синий и пустой простор.
Как быть? Обнять? Кого? Какой забавой
Дитя развлечь? Недетски-величавый,
Он помнит ли ту ночь на автостраде
И тот удар, убивший мать с дитятей?
А новая любовь -- лодыжки тон
Балетным черным платьем оттенен, --
Зачем на ней другой жены кольцо?
Зачем гневливо юное лицо?
Нам ведомо из снов, как нелегки
590 С усопшими беседы, как глухи
Они к стыду, к испугу, к тошноте
И к чувству, что они -- не те, не те.
Так школьный друг, что в дальнем пал сраженьи
В дверях кивком нас встретит, и в смешеньи
Приветливости и могильной стужи
Укажет на подвал, где стынут лужи.
И как узнать, что вспыхнет в глубине
Души, когда нас поведут к стене
По манию долдона и злодея,
600 Политика, гориллы в портупее?
Мысль прянет в выси, где всегда витала,
К атоллам рифм, к державам интеграла,
Мы будет слушать пенье петуха,
Разглядывать на плитах пленку мха,
Когда же наши царственные длани
Начнут вязать изменники, мы станем
Высмеивать невежество в их стаде
И плюнем им в глаза, хоть смеха ради.
А как изгою старому помочь,
610 В мотеле умирающему? Ночь
Кромсает вентилятор с гулким стоном,
По стенам пляшут отсветы неона,
Как будто бы минувшего рука
Швыряет самоцветы. Смерть близка.
Хрипит он, и клянет на двух наречьях
Удушие, что легкие калечит.
Рывок, разрыв -- мы к этому готовы.
Найдем le grand nйant{1}, иль может, новый
Виток вовне, пробивший клубня глаз.
620 Сказала ты, когда в последний раз
Мы шли по институту: "Если есть
На свете Ад, то он, должно быть, здесь".
Крематоры ворчали зло и глухо,
Когда вещал Могиллис, что для духа
Смертельна печь. Мы критики религий
Чурались. Наш Староувер Блю великий
Читал обзор о годности планет
Для жизни душ. Особый комитет
Решал судьбу зверей. Пищал китаец
630 О том, что для свершенья чайных таинств
Положено звать предков -- и каких.
Фантомы По я раздирал в клочки
И разбирал то детское мерцанье --
Опала свет над недоступной гранью.
Был в слушателях пастор молодой
И коммунист седой. Любой устой
И партии, и церкви рушил IPH.
Поздней буддизм возрос там, отравив
Всю атмосферу. Медиум незваный
640 Явился, разлилась рекой нирвана,
Фра Карамазов неотступно блеял
Про "все дозволено". И страсть лелея
К возврату в матку, к родовым вертепам,
Фрейдистов школа разбрелась по склепам.
У тех безвкусных бредней я в долгу.
Я понял, чем я
560 Не одуреть. Еще был список мер
На случай неудачных инкарнаций:
Что делать, коль случится оказаться
Лягушкою на тракте оживленном,
Иль мевежонком под горящим кленом,
Или клопом, когда на Божий свет
Вдруг извлекут обжитый им Завет.
Суть времени -- преемственность, а значит,
Безвременность корежит и иначит
Порядок чувств. Советы мы даем
Как быть вдовцу: он потерял двух жен,
570 Он их встречает любящих, любимых,
Ревнующих друг к дружке. Обратима
По смерти жизнь. У прежнего пруда
Одна дитя качает, как тогда,
Со лба льняные пряди собирая,
Печальна и безмолвна; а другая,
Такая же блондинка, но с оттенком
Заметным рыжины, поджав коленки,
Сидит на балюстраде, влажный взор
580 Уставя в синий и пустой простор.
Как быть? Обнять? Кого? Какой забавой
Дитя развлечь? Недетски-величавый,
Он помнит ли ту ночь на автостраде
И тот удар, убивший мать с дитятей?
А новая любовь -- лодыжки тон
Балетным черным платьем оттенен, --
Зачем на ней другой жены кольцо?
Зачем гневливо юное лицо?
Нам ведомо из снов, как нелегки
590 С усопшими беседы, как глухи
Они к стыду, к испугу, к тошноте
И к чувству, что они -- не те, не те.
Так школьный друг, что в дальнем пал сраженьи
В дверях кивком нас встретит, и в смешеньи
Приветливости и могильной стужи
Укажет на подвал, где стынут лужи.
И как узнать, что вспыхнет в глубине
Души, когда нас поведут к стене
По манию долдона и злодея,
600 Политика, гориллы в портупее?
Мысль прянет в выси, где всегда витала,
К атоллам рифм, к державам интеграла,
Мы будет слушать пенье петуха,
Разглядывать на плитах пленку мха,
Когда же наши царственные длани
Начнут вязать изменники, мы станем
Высмеивать невежество в их стаде
И плюнем им в глаза, хоть смеха ради.
А как изгою старому помочь,
610 В мотеле умирающему? Ночь
Кромсает вентилятор с гулким стоном,
По стенам пляшут отсветы неона,
Как будто бы минувшего рука
Швыряет самоцветы. Смерть близка.
Хрипит он, и клянет на двух наречьях
Удушие, что легкие калечит.
Рывок, разрыв -- мы к этому готовы.
Найдем le grand nйant{1}, иль может, новый
Виток вовне, пробивший клубня глаз.
620 Сказала ты, когда в последний раз
Мы шли по институту: "Если есть
На свете Ад, то он, должно быть, здесь".
Крематоры ворчали зло и глухо,
Когда вещал Могиллис, что для духа
Смертельна печь. Мы критики религий
Чурались. Наш Староувер Блю великий
Читал обзор о годности планет
Для жизни душ. Особый комитет
Решал судьбу зверей. Пищал китаец
630 О том, что для свершенья чайных таинств
Положено звать предков -- и каких.
Фантомы По я раздирал в клочки
И разбирал то детское мерцанье --
Опала свет над недоступной гранью.
Был в слушателях пастор молодой
И коммунист седой. Любой устой
И партии, и церкви рушил IPH.
Поздней буддизм возрос там, отравив
Всю атмосферу. Медиум незваный
640 Явился, разлилась рекой нирвана,
Фра Карамазов неотступно блеял
Про "все дозволено". И страсть лелея
К возврату в матку, к родовым вертепам,
Фрейдистов школа разбрелась по склепам.
У тех безвкусных бредней я в долгу.
Я понял, чем я