х десятилетий.
- А знаете ли вы, - говорил он, пристально глядя мне в глаза, - что ЦРУ в свое время
финансировало движение битников и психоделическую революцию? Целью было создать
привлекательный образ Запада в глазах молодежи. Надо было притвориться, что America has
fun . И притворились - даже сами на время поверили. Но самое смешное в том, что все эти
дети генералов ЛСД, которые пробовали КГБ и старательно косили под битников,
действительно шли на поводу у ЦРУ, то есть совершали тот самый грех, в котором обвиняла их
партия! А ведь это была будущая интеллигенция, нервная система нации...
Говоря о вине интеллигенции перед народом, он постоянно употреблял два термина,
которые казались мне синонимами, - "интеллигент" и "интеллектуал". Я не выдержала и
спросила:
- А чем интеллигент отличается от интеллектуала?
- Различие очень существенное, - ответил он. - Я берусь объяснить только
аллегорически. Понимаете, что это значит?
Я кивнула.
- Когда вы были совсем маленькая, в этом городе жили сто тысяч человек, получавших
зарплату за то, что они целовали в зад омерзительного красного дракона. Которого вы, наверно,
уже и не помните...
Я отрицательно покачала головой. Когда-то в юности я действительно видела красного
дракона, но уже забыла, как он выглядел, - запомнился только мой собственный страх. Павел
Иванович вряд ли имел в виду этот случай.
- Понятно, что эти сто тысяч ненавидели дракона и мечтали, чтобы ими правила зеленая
жаба, которая с драконом воевала. В общем, договорились они с жабой, отравили дракона
полученной от ЦРУ губной помадой и стали жить по-новому.
- А при чем тут интелл...
- Подождите, - поднял он ладонь. - Сначала они думали, что при жабе будут делать
точь-в-точь то же самое, только денег станут получать в десять раз больше. Но оказалось, что
вместо ста тысяч целовальников теперь нужны три профессионала, которые, работая по восемь
часов в сутки, будут делать жабе непрерывный глубокий минет. А кто именно из ста тысяч
пройдет в эти трое, выяснится на основе открытого конкурса, где надо будет показать не только
высокие профессиональные качества, но и умение оптимистично улыбаться краешками рта во
время работы...
- Признаться, я уже потеряла нить.
- А нить вот. Те сто тысяч назывались интеллигенцией. А эти трое называются
интеллектуалами.
У меня есть одна труднообъяснимая особенность. Я терпеть не могу, когда при мне
произносят слово "минет" - во всяком случае, вне рабочего контекста. Не знаю почему, но
меня это бесит. К тому же сравнение Павла Ивановича показалось мне настолько хамским
намеком на мою профессию, что я даже забыла о надбавке, которую хотела попросить.
- Вы про глубокий минет говорите, чтобы я понять могла? В силу своего жизненного
опыта?
- Какое там, милая, - сказал он снисходительно. - Я в таких терминах объясняю,
потому что сам при этом начинаю понимать, в чем дело. И дело тут не в вашем жизненном
опыте, а в моем...
В другой раз во время порки он начал читать журнал. Это само по себе было
оскорбительно. А когда он стал тыкать пальцем в статью и бормотать "молчал бы, сволочь", я
почувствовала раздражение и прекратила процедуру - то есть внушила ему паузу/
- Что такое? - спросил он удивленно.
- Я не пойму, у нас здесь флагелляция или изба-читальня?
- Извините, милочка, - сказал он, - тут интервью одно возмутительное. Это просто
черт знает ч
- А знаете ли вы, - говорил он, пристально глядя мне в глаза, - что ЦРУ в свое время
финансировало движение битников и психоделическую революцию? Целью было создать
привлекательный образ Запада в глазах молодежи. Надо было притвориться, что America has
fun . И притворились - даже сами на время поверили. Но самое смешное в том, что все эти
дети генералов ЛСД, которые пробовали КГБ и старательно косили под битников,
действительно шли на поводу у ЦРУ, то есть совершали тот самый грех, в котором обвиняла их
партия! А ведь это была будущая интеллигенция, нервная система нации...
Говоря о вине интеллигенции перед народом, он постоянно употреблял два термина,
которые казались мне синонимами, - "интеллигент" и "интеллектуал". Я не выдержала и
спросила:
- А чем интеллигент отличается от интеллектуала?
- Различие очень существенное, - ответил он. - Я берусь объяснить только
аллегорически. Понимаете, что это значит?
Я кивнула.
- Когда вы были совсем маленькая, в этом городе жили сто тысяч человек, получавших
зарплату за то, что они целовали в зад омерзительного красного дракона. Которого вы, наверно,
уже и не помните...
Я отрицательно покачала головой. Когда-то в юности я действительно видела красного
дракона, но уже забыла, как он выглядел, - запомнился только мой собственный страх. Павел
Иванович вряд ли имел в виду этот случай.
- Понятно, что эти сто тысяч ненавидели дракона и мечтали, чтобы ими правила зеленая
жаба, которая с драконом воевала. В общем, договорились они с жабой, отравили дракона
полученной от ЦРУ губной помадой и стали жить по-новому.
- А при чем тут интелл...
- Подождите, - поднял он ладонь. - Сначала они думали, что при жабе будут делать
точь-в-точь то же самое, только денег станут получать в десять раз больше. Но оказалось, что
вместо ста тысяч целовальников теперь нужны три профессионала, которые, работая по восемь
часов в сутки, будут делать жабе непрерывный глубокий минет. А кто именно из ста тысяч
пройдет в эти трое, выяснится на основе открытого конкурса, где надо будет показать не только
высокие профессиональные качества, но и умение оптимистично улыбаться краешками рта во
время работы...
- Признаться, я уже потеряла нить.
- А нить вот. Те сто тысяч назывались интеллигенцией. А эти трое называются
интеллектуалами.
У меня есть одна труднообъяснимая особенность. Я терпеть не могу, когда при мне
произносят слово "минет" - во всяком случае, вне рабочего контекста. Не знаю почему, но
меня это бесит. К тому же сравнение Павла Ивановича показалось мне настолько хамским
намеком на мою профессию, что я даже забыла о надбавке, которую хотела попросить.
- Вы про глубокий минет говорите, чтобы я понять могла? В силу своего жизненного
опыта?
- Какое там, милая, - сказал он снисходительно. - Я в таких терминах объясняю,
потому что сам при этом начинаю понимать, в чем дело. И дело тут не в вашем жизненном
опыте, а в моем...
В другой раз во время порки он начал читать журнал. Это само по себе было
оскорбительно. А когда он стал тыкать пальцем в статью и бормотать "молчал бы, сволочь", я
почувствовала раздражение и прекратила процедуру - то есть внушила ему паузу/
- Что такое? - спросил он удивленно.
- Я не пойму, у нас здесь флагелляция или изба-читальня?
- Извините, милочка, - сказал он, - тут интервью одно возмутительное. Это просто
черт знает ч