все было сделано, то (и смех и грех) выяснилось, что
всего-навсего забыли закрыть краны цистерн с питьевой водой и она заливала
каюты.
Все экспедиционеры теперь неизменно с юмором вспоминают события,
связанные с переходом на "Гранме", а Че Гевара в своих "Эпизодах
революционной войны" назвал тогдашнюю обстановку на яхте "трагикомическим
зрелищем". Однако мало-помалу участники похода свыклись с морской болезнью,
и положение стало выправляться. Экспедиционеров теперь уже мучил голод,
потому что постоянно вывернутые наизнанку желудки давно уже не обеспечивали
энергией организмы. Фидель был сосредоточенно напряжен из-за того, что
"Гранма" шла с меньшей скоростью, чем та, на которую делался расчет. Крупная
встречная волна еще больше сбивала ход. Становилось ясно, что в
запланированные пять дней не удастся добраться до берегов Кубы. А ведь
условная телеграмма Франку Пайсу уже ушла, и товарищи в Сантьяго готовились
к восстанию. Предупредить их о том, что экспедиция задерживается, не было
никакой возможности, так что синхронность операции уже была нарушена.
30 ноября, точно в установленный срок, Фидель по радио услышал
сообщение о выступлении боевых групп "Движения 26 июля" в Сантьяго. Более
400 молодых людей на рассвете начали штурм штаб-квартиры полиции, здания
морской полиции и других военных объектов в городе. На несколько часов
восставшие практически установили контроль над вторым по величине городом
Кубы, но удержать захваченные позиции не могли. Общими усилиями гарнизона
крепости Монкады, полиции и флота правительственным силам удалось оттеснить
повстанцев из центра города. Одновременно сильные военные заслоны на дорогах
отрезали патриотам пути для ухода в горы. Начались массовые аресты молодежи.
Фидель слушал эти сообщения с болью в сердце. "Как бы я хотел быть сейчас
там, вместе с ними!" - говорил он и поминутно требовал увеличить обороты
мотора, который уже и так задыхался, как хронический астматик.
Правительство, напуганное всем развитием событий, принимало новые и
новые меры для усиления контроля за территориальными водами Кубы и наиболее
вероятными подходами. Уже недалеко от кубинских берегов яхта "Гранма"
встретилась с военным кораблем береговой охраны. Казалось, что все кончено.
Экспедиционеры мгновенно слетели с верхней палубы и набились, как сардины,
во внутренние помещения. Яхта снаружи выглядела обычной прогулочной
посудиной какого-нибудь состоятельного бизнесмена, только в бойницах
выглядывали стволы противотанковых ружей, готовые открыть огонь в случае
задержания и попытки абордажа. Но, к счастью, все обошлось благополучно.
Невинный вид "Гранмы" оказался в этот раз как нельзя кстати.
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти
к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть
вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был
пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял
обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам
Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки
еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь
рост, как сильный удар волны резко накренил "Гранму", и штурман слетел в
море. До берега, все понимали, о
всего-навсего забыли закрыть краны цистерн с питьевой водой и она заливала
каюты.
Все экспедиционеры теперь неизменно с юмором вспоминают события,
связанные с переходом на "Гранме", а Че Гевара в своих "Эпизодах
революционной войны" назвал тогдашнюю обстановку на яхте "трагикомическим
зрелищем". Однако мало-помалу участники похода свыклись с морской болезнью,
и положение стало выправляться. Экспедиционеров теперь уже мучил голод,
потому что постоянно вывернутые наизнанку желудки давно уже не обеспечивали
энергией организмы. Фидель был сосредоточенно напряжен из-за того, что
"Гранма" шла с меньшей скоростью, чем та, на которую делался расчет. Крупная
встречная волна еще больше сбивала ход. Становилось ясно, что в
запланированные пять дней не удастся добраться до берегов Кубы. А ведь
условная телеграмма Франку Пайсу уже ушла, и товарищи в Сантьяго готовились
к восстанию. Предупредить их о том, что экспедиция задерживается, не было
никакой возможности, так что синхронность операции уже была нарушена.
30 ноября, точно в установленный срок, Фидель по радио услышал
сообщение о выступлении боевых групп "Движения 26 июля" в Сантьяго. Более
400 молодых людей на рассвете начали штурм штаб-квартиры полиции, здания
морской полиции и других военных объектов в городе. На несколько часов
восставшие практически установили контроль над вторым по величине городом
Кубы, но удержать захваченные позиции не могли. Общими усилиями гарнизона
крепости Монкады, полиции и флота правительственным силам удалось оттеснить
повстанцев из центра города. Одновременно сильные военные заслоны на дорогах
отрезали патриотам пути для ухода в горы. Начались массовые аресты молодежи.
Фидель слушал эти сообщения с болью в сердце. "Как бы я хотел быть сейчас
там, вместе с ними!" - говорил он и поминутно требовал увеличить обороты
мотора, который уже и так задыхался, как хронический астматик.
Правительство, напуганное всем развитием событий, принимало новые и
новые меры для усиления контроля за территориальными водами Кубы и наиболее
вероятными подходами. Уже недалеко от кубинских берегов яхта "Гранма"
встретилась с военным кораблем береговой охраны. Казалось, что все кончено.
Экспедиционеры мгновенно слетели с верхней палубы и набились, как сардины,
во внутренние помещения. Яхта снаружи выглядела обычной прогулочной
посудиной какого-нибудь состоятельного бизнесмена, только в бойницах
выглядывали стволы противотанковых ружей, готовые открыть огонь в случае
задержания и попытки абордажа. Но, к счастью, все обошлось благополучно.
Невинный вид "Гранмы" оказался в этот раз как нельзя кстати.
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти
к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть
вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был
пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял
обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам
Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки
еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь
рост, как сильный удар волны резко накренил "Гранму", и штурман слетел в
море. До берега, все понимали, о