мощь
всенародного восстания. Оказалось, что кажущийся незыблемым режим может
рассыпаться как карточный домик, буквально в считанные минуты, даже не часы,
под напором революционного выступления масс. Без всякого призыва, без
руководства, стихийно выплеснувшееся на улицы народное возмущение привело в
полное замешательство правящие классы, которые потеряли на время контроль за
обстановкой. Было очевидно, что власть их висела на волоске. С величайшим
трудом правительству удалось обеспечить лишь относительную безопасность
иностранных делегаций, прибывших на Панамериканскую конференцию. Город
пылал, улицы многих кварталов превратились в развалины.
Фидель сам видел, что в такие моменты необычайного революционного
возбуждения массы в состоянии быстро и решительно брать штурмом военные и
полицейские казармы, склады оружия и смело вступать в бой даже с регулярными
частями армии.
Но главное, что неотвязно сверлило мозг, это проявившаяся 9 апреля
стратегическая беспомощность и бесперспективность могучего стихийного
выступления народа, если у него нет ни лидера, ни политической организации.
Этот важнейший вывод из уроков боготинских событий всегда оставался у Фиделя
на первом плане в ходе всей последующей борьбы на Кубе.
Весь день 10 апреля Фидель с группой находившихся под его командованием
солдат патрулировал высоты, господствовавшие над зданием 11-го отделения
полиции. Слухи с каждым разом все тревожнее приходили из города. Становилось
ясно, что армия поддержала правительство и постепенно устанавливала контроль
за ключевыми пунктами столицы. Очаги сопротивления либо угасали под ударами
танков и артиллерии, либо их защитники уходили к окраинам города. Шли
разговоры о том, что руководство либеральной партии встало на путь
предательства своего народа и решило капитулировать. Вскоре подтвердилось,
что группа лидеров либералов в составе Эчардия, Араухо, Льерас Рестрепо
явилась в президентский дворец и вступила в переговоры с президентом Оспиной
Пересом, который распорядился задержать их. Результатом этих переговоров
была сделка, обязывающая руководителей либералов обратиться к своим
сторонникам с призывом прекратить всякое сопротивление, объявить о перемирии
и о сдаче всего оружия "законным властям".
В ночь с 10 на 11 апреля по радио не раз передали совместное обращение
правительства и руководства либеральной партии о перемирии, о прекращении
всякого сопротивления со стороны повстанцев. Полицейские офицеры,
командовавшие силами в 11-м отделении полиции, решили подчиниться. У Фиделя
под угрозой применения силы отобрали оружие и патроны, и ему ничего не
оставалось, как вернуться в отель "Кларидж", где находились его нехитрые
пожитки и, главное, книги.
С немалым трудом, сквозь завалы битого кирпича и стекла, преодолевая
простреливаемые пространства в зонах, где еще продолжались стычки между
мелкими группами повстанцев и армией, Фидель добрался до отеля, но здесь его
ждало разочарование. Здание было занято военизированными формированиями
консервативной партии, которые не впускали внутрь никого, а уж тем более
кубинского студента, участника антиимпериалистического конгресса. Без
документов, без единого гроша в кармане, Фидель стал искать кого-нибудь из
знакомых, чтобы выбраться из создавшейся ситуации. В одном из отелей он
буквально за
всенародного восстания. Оказалось, что кажущийся незыблемым режим может
рассыпаться как карточный домик, буквально в считанные минуты, даже не часы,
под напором революционного выступления масс. Без всякого призыва, без
руководства, стихийно выплеснувшееся на улицы народное возмущение привело в
полное замешательство правящие классы, которые потеряли на время контроль за
обстановкой. Было очевидно, что власть их висела на волоске. С величайшим
трудом правительству удалось обеспечить лишь относительную безопасность
иностранных делегаций, прибывших на Панамериканскую конференцию. Город
пылал, улицы многих кварталов превратились в развалины.
Фидель сам видел, что в такие моменты необычайного революционного
возбуждения массы в состоянии быстро и решительно брать штурмом военные и
полицейские казармы, склады оружия и смело вступать в бой даже с регулярными
частями армии.
Но главное, что неотвязно сверлило мозг, это проявившаяся 9 апреля
стратегическая беспомощность и бесперспективность могучего стихийного
выступления народа, если у него нет ни лидера, ни политической организации.
Этот важнейший вывод из уроков боготинских событий всегда оставался у Фиделя
на первом плане в ходе всей последующей борьбы на Кубе.
Весь день 10 апреля Фидель с группой находившихся под его командованием
солдат патрулировал высоты, господствовавшие над зданием 11-го отделения
полиции. Слухи с каждым разом все тревожнее приходили из города. Становилось
ясно, что армия поддержала правительство и постепенно устанавливала контроль
за ключевыми пунктами столицы. Очаги сопротивления либо угасали под ударами
танков и артиллерии, либо их защитники уходили к окраинам города. Шли
разговоры о том, что руководство либеральной партии встало на путь
предательства своего народа и решило капитулировать. Вскоре подтвердилось,
что группа лидеров либералов в составе Эчардия, Араухо, Льерас Рестрепо
явилась в президентский дворец и вступила в переговоры с президентом Оспиной
Пересом, который распорядился задержать их. Результатом этих переговоров
была сделка, обязывающая руководителей либералов обратиться к своим
сторонникам с призывом прекратить всякое сопротивление, объявить о перемирии
и о сдаче всего оружия "законным властям".
В ночь с 10 на 11 апреля по радио не раз передали совместное обращение
правительства и руководства либеральной партии о перемирии, о прекращении
всякого сопротивления со стороны повстанцев. Полицейские офицеры,
командовавшие силами в 11-м отделении полиции, решили подчиниться. У Фиделя
под угрозой применения силы отобрали оружие и патроны, и ему ничего не
оставалось, как вернуться в отель "Кларидж", где находились его нехитрые
пожитки и, главное, книги.
С немалым трудом, сквозь завалы битого кирпича и стекла, преодолевая
простреливаемые пространства в зонах, где еще продолжались стычки между
мелкими группами повстанцев и армией, Фидель добрался до отеля, но здесь его
ждало разочарование. Здание было занято военизированными формированиями
консервативной партии, которые не впускали внутрь никого, а уж тем более
кубинского студента, участника антиимпериалистического конгресса. Без
документов, без единого гроша в кармане, Фидель стал искать кого-нибудь из
знакомых, чтобы выбраться из создавшейся ситуации. В одном из отелей он
буквально за