игнал к всенародному восстанию был подан 10
октября 1868 года набатным колоколом на сахарном заводе "Демахагуа" Карлосом
Мануэлем Сеспедесом. С тех пор сам колокол считался национальной реликвией
Кубы и находился на вечном хранении у ветеранов национально-освободительного
движения в г. Мансанильо. Было известно, что президент страны хотел
использовать этот священный символ для поднятия морального духа своих
сторонников. Он направил в городской совет Мансанильо специального эмиссара
с просьбой предоставить ему колокол для использования во время торжественных
актов, организуемых правительством и посвященных годовщине "клича в
Демахагуа". Однако авторитет Грау Сан-Мартина был настолько низок, а доверие
к нему так подорвано, что городскойсовет отказался удовлетворить претензии
главы государства, а его посланника чуть не объявили персоной нон грата.
Вот в этот-то момент и пришла Фиделю Кастро в голову идея заполучить в
пику президенту символический колокол для использования в
антиправительственном политическом акте. Он посвятил в свои планы Альфредо
Гевару, развернув перед ним детали фантастического плана. А план был с
большим прицелом. "Взоры всей нации, - с пылающими глазами говорил Фидель, -
будут прикованы к священному колоколу, когда мы его доставим в столицу. В
Гаване будет созван многотысячный митинг. Десятки тысяч людей будут слушать
антиправительственные выступления ораторов, а колокол тем временем будет
звонить, как восемьдесят лет тому назад, призывая к борьбе за свободу. Когда
звуки колокола заполнят узкие улицы города, надо повести массы к
президентскому дворцу и потребовать, чтобы Грау Сан-Мартин отказался от
поста президента".
Фидель был убежден, что он добьется успеха там, где профессиональные
политики потерпели неудачу. Он твердо верил, что коренные жители города
Мансанильо, в основном рабочие, поддержат его идею насолить президенту.
С одобрения Федерации университетских студентов Фидель и его друг,
Лионель Сото, отправились в Мансанильо - город, который славился
производством сахара, изготовлением обуви, рыболовством и был первым городом
на Кубе, мэром которого стал коммунист Франсиско Росалес [Росалес был избран
мэром в 1940 г., затем ряд лет был депутатом конгресса от этого округа. В
1958 г. убит палачами Батисты.]. Фидель и Сото не ошиблись в своих оценках
настроения подлинных патриотов. Вскоре оба они снова ехали в поезде, теперь
уже обратно, на запад, с колоколом и двумя сопровождающими из Мансанильо.
Вести о прибытии колокола взбудоражили гаванцев. 15 ноября 1947 года к
перрону Гаванского вокзала, куда должен был прибыть исторический колокол,
собрались тысячи студентов, рабочих и служащих. Фидель и его товарищи
торжественно перенесли реликвию в специально подобранный автомобиль с
открытым верхом, и вся процессия медленно тронулась по улицам Гаваны. Вместо
первоначально запланированных 29 минут шествие длилось два с половиной часа
и превратилось в острую антиправительственную демонстрацию. Затем колокол
был доставлен на территорию университета, помещен в кабинет ректора и
оставлен под охраной университетской полиции, которая считалась автономной
от властей, беспристрастной, а потому и вполне надежной.
В течение нескольких дней, пока колокол стоял в университете, шли
жаркие споры относительно пла
октября 1868 года набатным колоколом на сахарном заводе "Демахагуа" Карлосом
Мануэлем Сеспедесом. С тех пор сам колокол считался национальной реликвией
Кубы и находился на вечном хранении у ветеранов национально-освободительного
движения в г. Мансанильо. Было известно, что президент страны хотел
использовать этот священный символ для поднятия морального духа своих
сторонников. Он направил в городской совет Мансанильо специального эмиссара
с просьбой предоставить ему колокол для использования во время торжественных
актов, организуемых правительством и посвященных годовщине "клича в
Демахагуа". Однако авторитет Грау Сан-Мартина был настолько низок, а доверие
к нему так подорвано, что городскойсовет отказался удовлетворить претензии
главы государства, а его посланника чуть не объявили персоной нон грата.
Вот в этот-то момент и пришла Фиделю Кастро в голову идея заполучить в
пику президенту символический колокол для использования в
антиправительственном политическом акте. Он посвятил в свои планы Альфредо
Гевару, развернув перед ним детали фантастического плана. А план был с
большим прицелом. "Взоры всей нации, - с пылающими глазами говорил Фидель, -
будут прикованы к священному колоколу, когда мы его доставим в столицу. В
Гаване будет созван многотысячный митинг. Десятки тысяч людей будут слушать
антиправительственные выступления ораторов, а колокол тем временем будет
звонить, как восемьдесят лет тому назад, призывая к борьбе за свободу. Когда
звуки колокола заполнят узкие улицы города, надо повести массы к
президентскому дворцу и потребовать, чтобы Грау Сан-Мартин отказался от
поста президента".
Фидель был убежден, что он добьется успеха там, где профессиональные
политики потерпели неудачу. Он твердо верил, что коренные жители города
Мансанильо, в основном рабочие, поддержат его идею насолить президенту.
С одобрения Федерации университетских студентов Фидель и его друг,
Лионель Сото, отправились в Мансанильо - город, который славился
производством сахара, изготовлением обуви, рыболовством и был первым городом
на Кубе, мэром которого стал коммунист Франсиско Росалес [Росалес был избран
мэром в 1940 г., затем ряд лет был депутатом конгресса от этого округа. В
1958 г. убит палачами Батисты.]. Фидель и Сото не ошиблись в своих оценках
настроения подлинных патриотов. Вскоре оба они снова ехали в поезде, теперь
уже обратно, на запад, с колоколом и двумя сопровождающими из Мансанильо.
Вести о прибытии колокола взбудоражили гаванцев. 15 ноября 1947 года к
перрону Гаванского вокзала, куда должен был прибыть исторический колокол,
собрались тысячи студентов, рабочих и служащих. Фидель и его товарищи
торжественно перенесли реликвию в специально подобранный автомобиль с
открытым верхом, и вся процессия медленно тронулась по улицам Гаваны. Вместо
первоначально запланированных 29 минут шествие длилось два с половиной часа
и превратилось в острую антиправительственную демонстрацию. Затем колокол
был доставлен на территорию университета, помещен в кабинет ректора и
оставлен под охраной университетской полиции, которая считалась автономной
от властей, беспристрастной, а потому и вполне надежной.
В течение нескольких дней, пока колокол стоял в университете, шли
жаркие споры относительно пла