харных заводов, расположенных в
провинции Ориенте (это главный сахаропроизводящий район страны) и уведомить
их, что по распоряжению Повстанческой армии им надлежит уплачивать налог в
размере 15 центов за каждый мешок сахара весом в 250 фунтов урожая 1958
года. Регулярная уплата этого налога являлась гарантией безопасности как
посевов сахарного тростника, так и промышленных сооружений данного завода. В
случае неуплаты налога к нарушителям применялись санкции.
Аналогичные налоги были распространены на всех скотоводов, владельцев
кофейных плантаций, собственников рисовых полей и рисорушек.
В сентябре 1958 г. Фидель Кастро в письме представителю руководства
"Движения 26 июля" в Гаване сообщил, что по решению командования
Повстанческой армии и гражданской администрации освобожденных территорий
кубинская банковская система облагалась разовым налогом размером в 1 млн.
долларов. Каждый банк должен был уплатить причитающуюся ему часть в
зависимости от его доли в общем финансовом обороте страны. После победы
революции эти суммы будут вычтены из тех налогов, которые банки должны
платить правительству.
К крестьянам Сьерра-Маэстры Фидель и в годы войны, и после нее питал и
питает глубокие чувства симпатии и благодарности за их бесценный вклад в
победу революции. Еще в дни непрестанных боев с батистовцами, окруженный
плотным кольцом армейских гарнизонов и опорных пунктов, Фидель Кастро
изыскивал малейшие возможности, чтобы оказать местному населению
максимальную помощь. По его распоряжению врачи Повстанческой армии
обеспечивали крестьянам бесплатное медицинское обслуживание. Че Гевара не
без горького юмора описывает, как ему приходилось из-за катастрофической
нехватки медикаментов прописывать одни и те же лекарства своим
многочисленным пациентам. Правда, он отмечает, что все они страдали одним и
тем же: желудочно-кишечные заболевания как следствие антисанитарных условий
жизни и ранняя общая изношенность, преждевременное разрушение организма в
результате непосильной работы. Для их лечения нужны были социальные
перемены, а не медикаменты, и не только врачи.
Когда появилась возможность захватывать крупный рогатый скот у
помещиков в долинных районах, Фидель немедленно наладил массовый угон скота
и распределение его среди крестьян. Вот как он рассказывал об этом своем
опыте в письме к Камило Сьенфуэгосу 26 апреля 1958 года: "Я на этих днях
занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тыс. голов мясного и
молочного скота среди крестьян. Я надеюсь таким образом хотя бы немного
облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы
захватываем весь скот на равнине... Наша система направлена не на сокращение
животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать
коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а
телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст
или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит
случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная
форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но
после окончания войны крестьяне получат на него право собственности.
Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об это
провинции Ориенте (это главный сахаропроизводящий район страны) и уведомить
их, что по распоряжению Повстанческой армии им надлежит уплачивать налог в
размере 15 центов за каждый мешок сахара весом в 250 фунтов урожая 1958
года. Регулярная уплата этого налога являлась гарантией безопасности как
посевов сахарного тростника, так и промышленных сооружений данного завода. В
случае неуплаты налога к нарушителям применялись санкции.
Аналогичные налоги были распространены на всех скотоводов, владельцев
кофейных плантаций, собственников рисовых полей и рисорушек.
В сентябре 1958 г. Фидель Кастро в письме представителю руководства
"Движения 26 июля" в Гаване сообщил, что по решению командования
Повстанческой армии и гражданской администрации освобожденных территорий
кубинская банковская система облагалась разовым налогом размером в 1 млн.
долларов. Каждый банк должен был уплатить причитающуюся ему часть в
зависимости от его доли в общем финансовом обороте страны. После победы
революции эти суммы будут вычтены из тех налогов, которые банки должны
платить правительству.
К крестьянам Сьерра-Маэстры Фидель и в годы войны, и после нее питал и
питает глубокие чувства симпатии и благодарности за их бесценный вклад в
победу революции. Еще в дни непрестанных боев с батистовцами, окруженный
плотным кольцом армейских гарнизонов и опорных пунктов, Фидель Кастро
изыскивал малейшие возможности, чтобы оказать местному населению
максимальную помощь. По его распоряжению врачи Повстанческой армии
обеспечивали крестьянам бесплатное медицинское обслуживание. Че Гевара не
без горького юмора описывает, как ему приходилось из-за катастрофической
нехватки медикаментов прописывать одни и те же лекарства своим
многочисленным пациентам. Правда, он отмечает, что все они страдали одним и
тем же: желудочно-кишечные заболевания как следствие антисанитарных условий
жизни и ранняя общая изношенность, преждевременное разрушение организма в
результате непосильной работы. Для их лечения нужны были социальные
перемены, а не медикаменты, и не только врачи.
Когда появилась возможность захватывать крупный рогатый скот у
помещиков в долинных районах, Фидель немедленно наладил массовый угон скота
и распределение его среди крестьян. Вот как он рассказывал об этом своем
опыте в письме к Камило Сьенфуэгосу 26 апреля 1958 года: "Я на этих днях
занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тыс. голов мясного и
молочного скота среди крестьян. Я надеюсь таким образом хотя бы немного
облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы
захватываем весь скот на равнине... Наша система направлена не на сокращение
животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать
коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а
телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст
или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит
случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная
форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но
после окончания войны крестьяне получат на него право собственности.
Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об это