Найти книгу: "Популизм и демократия"

Популизм и демократия. Разговоры с Цветковым. Нью-Йоркский альманах. Фидель в советском контексте. Из истории Большого: Булгаков.

В период поздней «перестройки» в СМИ широко пропагандировались идеи мировой социал-демократии. Её понимание социализма объявлялось единственно верным и противопоставлялось «неправильным» коммунистическим взглядам. Не исключено, что в будущем нас ожидает повторение этой кампании. Однако, что мы знаем об экономических, социальных и политических воззрениях современной социал-демократии? Советская пропаганда называла социал-демократов не иначе, как «предателями дела рабочего класса», «марионетками капитала» и «лакеями буржуазии». На самом деле всё гораздо сложнее. Эта книга могла бы называться «Трагедия социал-демократии», поскольку в ней идёт речь о личной трагедии многих честных и искренних людей. Они посвятили свою жизнь борьбе за социализм и социальную справедливость, но под влиянием объективных обстоятельств оказались вынуждены постоянно приспосабливать свою идеологию и практическую деятельность к окружающей капиталистической действительности. В конце концов социал-демократы вполне заслуженно получили титул «лучших менеджеров капитализма». В этой книге описана история мирового социал-демократического движения (она сама по себе интересна и поучительна), вскрыта сущность его позиции по основным проблемам общественного развития, выявлены причины, которые привели к постепенному отходу реформистского течения в рабочем движении от своей первоначальной теоретической базы – марксизма.

Привлекая большое количество ранее не опубликованных архивных материалов, авторы исследуют тот политический строй, который ранее мы называли "народной демократией". Изучив различные аспекты развития Восточноевропейских стран в первые послевоенные годы они приходят к новым неоднозначным выводам. Для историков, широкого круга читателей.

Это книга в жанре свидетельства. Демократическая среда 80-х – неформалы – сначала искренне стремилась к «правильному» социализму, затем столь же искренне увлеклась – реконструируя себе идеологию по книгам – кто анархо-синдикализмом, кто линией конституционных демократов, кто еще чем-то. Неформалы составляли реальную демократическую среду в период бури и натиска горбачевской перестройки. Они шли на улицы, они обеспечивали успешность массовых акций. Старшие товарищи грамотно воспользовались энергией этой восторженной молодежи и столь же грамотно отодвинули ее в сторону, когда заняли ключевые позиции в Межрегиональной группе уже подзабытого Съезда народных депутатов. Автор был в самой гуще краткого по времени движения идеалистов-неформалов конца семидесятых – восьмидесятых годов прошлого века и пережил все стадии этого движения. This book belongs to the genre of testimony. The democratic milieu of the '80s, the informal youth groups (as opposed do Komsomol) were at the beginning quite candid in their aspirations for the «correct» socialism, but then – while reconstructing ideologies from the old books – with equal candidness they all took different paths: some were attracted by the anarcho-syndicalism while others became constitutional democrats or something else altogether. The unofficial organizations constituted an authentic democratic environment at the time of the Sturm und Drang that marked the late period of Gorbachev's Perestroika. They took out to the streets securing the success of mass actions. The elder comrades have intelligently explored the energy of that rapt youth and managed to smartly divert it when they occupied key positions in the Interregional Group of that almost forgotten Congress of Peoples Deputies. The author was in the plain centre of the short-lived informal idealists' movement of the late '70s and through the '80s of the past century and he witnessed that phenomenon in all of its stages.

Со сталинских времен в ткань русского языка вплелось негативное отношение к слову «режим». Режимы были только «у них» и только диктаторские: Франко, Салазара, Чанкайши, Пиночета… Лишь профессиональный язык механиков сохранил натуральный исходный смысл: режим работы двигателя – нормальный. Эта книга о мечте Президента нормализовать работу государственной машины, о стремлении к этому и о множестве барьеров на пути к решению этой задачи. Одни барьеры застарелые, другие порождены отчасти предвидимыми, но все равно внезапными обстоятельствами: от Беслана и казуса Ходорковского до навыков бюрократий, партий и движений, бизнеса и, наконец, всякого российского человека, которому надлежит стать гражданином.

«Сначала было Слово…» Обычно долгий путь от публичных размышлений автора идеи Владислава Суркова до целостной концепции, от идеи к доктрине суверенная демократия прошла всего за несколько месяцев. За это время в орбиту ее влияния оказалось вовлечено большинство политического класса и экспертного сообщества. В качестве новой идентичности российской элиты ее признал Запад. Сегодня суверенная демократия – основа программы «Единой России» и основание идеологии российского консерватизма. Как все это происходило? Что такое суверенная демократия? Как и откуда возник этот термин? Что он значит для России, для ее настоящего и будущего? Почему «Единая Россия» сделала его основой своей программы? На эти и другие вопросы о суверенной демократии в нашем сборнике отвечают российские политологи, которые непосредственно участвовали в создании этой доктрины.