Найти книгу: "Зощенко"

М.М. Зощенко – один из оригинальных и самобытных писателей советской эпохи, когда в России произошел разрыв времен, разлом истории. В книге Бернгарда Рубена подробно, с привлечением обширного документального материала, прослеживается его творческая и человеческая судьба.

«Зощенко вошел в литературу как летописец пошлости – модернистской, раннесоветской, мещанской. Но что делать, если именно эта пошлость была последним прибежищем человеческого? Во времена всемирного господства страшных и механистических утопий Зощенко нашел человеческое в мещанине – и его «Голубая книга» не издевается над историей: просто теперь о ней не расскажешь на другом языке». *** Главная трагедия жизни Зощенко, которую он избывает всю жизнь – это шок от распада культуры Серебряного века. *** Стиль Зощенко – это одновременно ажурность и плотность текста. И виртуозно-описанные пустоты умолчаний… *** «Я не люблю пролетариат», – говорит Булгаков устами Преображенского. Может ли тоже самое сказать о себе Зощенко? Конечно, нет! *** Удивительный психологический парадокс: люди, проявляющие самый отчаянный героизм на поле боя, больше других робеют в очереди и теряются, когда на них орет начальник. Таков был и Зощенко. *** Зощенко говорил: «С людьми надо обращаться так, будто на них написано „Хрупко!“ *** Тема Зощенко – это Серебряный век, опущенный в советскую коммунальную кухню. *** Зощенко отравлен ужасом перед жизнью в мире, где он тотально не нужен, перед мгновенной утратой своей айдентики. И он ищет спасения в чем-то незыблемом. И находит его – в обывателе. Его обыватели и есть те бессмертные тараканы, которые всё переживут.

Михаил Зощенко – утонченный красавец, денди, блестящий офицер, герой Первой мировой войны; его рассказами зачитывался один малоизвестный акварелист с абсолютно незапоминающимися именем и фамилией – Адольф Гитлер. Кстати, не артистка ли Ольга Чехова переводила тексты Михаила Михайловича на немецкий язык? Разумеется, он был люто ненавидим литгенералами СП СССР. Но при всем при этом он прожил жизнь абсолютно счастливого человека, что для нас остается полной загадкой, которую мы и попытаемся разгадать в этой книге. Книга Валерия Георгиевича Попова – известного писателя и сценариста, лауреата литературных премий – отличается от «традиционных» биографий Зощенко иным (достойным и радостным) взглядом на, безусловно, драматическую судьбу писателя. «Люди, любившие Михаила Зощенко, жившие рядом с ним, грустили: как «заломали» его, во что превратили, даже не похоронили, как подобало! Но Зощенко не пропал! Уже очень скоро, в конце пятидесятых, мы, люди молодые, вчерашние школьники, получили Зощенко веселого, молодого, мы хохотали, читая его, и знать ничего не знали о его грустном конце! Собственно, с этого я и начал книгу – с восторга нового поколения, узнавшего Зощенко. Как раз слабел прежний строй, и едкая, слегка абсурдистская ирония Зощенко пришлась нам по сердцу…» Валерий Попов

В книге известного литературоведа, профессора Университета Южной Калифорнии (Лос-Анджелес), развивается новое прочтение творчества Зощенко в свете его автопсихоаналитической повести «Перед восходом солнца» и воспоминаний о нем современников. «Зощенковский персонаж» предстает своего рода портретом самого автора в, по выражению Гоголя, «разжалованном виде из генералов в солдаты». Главы, посвященные сквозным мотивам зощенковской прозы, чередуются с разборами знаменитых рассказов в терминах этих мотивов и на фоне русской и западной литературной традиции.

Свои первые произведения Михаил Зощенко начал сочинять в 9 лет, несмотря на то, что у него были большие проблемы с русским языком. За свою жизнь Зощенко сменил больше десятка профессий. Учился на юриста, но ушел на Первую мировую войну, где прошел путь от прапорщика до капитана…. О жизненных перипетиях и творческом пути рассказал Юрий Доманский, профессор РГГУ, старший научный сотрудник ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, доктор филологических наук.

Петроградская и московская литература в первые послереволюционные годы, группа «Серапионовы братья». Раннее творчество Михаила Зощенко, рассказ «Аристократка».