Скачать книгу - Парфе

Парфенон – замечательный древнегреческий храм, стоящий на вершине афинского Акрополя. «Здание имеет свою судьбу», – говорили древние римляне. Мы проследим историю этого здания-символа, которое было и древнегреческим храмом богини Афины-Девы, и православной церковью, и католическим собором, и мусульманской мечетью, и складом для снарядов и т.д и т.п.

Такие разные девочки – добросовестные отличницы (парфетки) и бесшабашные озорницы (мовешки) – переживают в стенах института забавные, а иногда и жутковатые приключения, то воюют между собой, то клянутся в вечной дружбе, испытывают порой недетские страсти… Им приходится выносить разлуку с родным домом, с близкими, терпеть строгость преподавателей и жестокость институтских порядков. Девочки растут, учатся, взрослеют… Жизнь маленьких институток достоверно описала в своей повести русская писательница XIX века Татьяна Лассунская-Наркович.

"Леонид Геннадьевич Парфенов, создатель нынешнего российского телевидения в лучших его образцах – это человек, который на моей памяти не дал ни одного откровенного интервью. Я интервьюировал его трижды и ни разу не смог добиться от него ни одного темпераментного ответа (кроме нескольких случаев, когда он уж совсем злился). Человек этот – гениальный по многим приметам, очень закрытый, очень строгий по части вкуса и морали. Разговор с ним о «литературе про него», в частности о его друге и однокашнике Башлачеве, о периоде НТВ, «Российской империи» и российской истории Акунина – все это обещает быть чудовищно интересным и абсолютно сенсационным. ***** – Говорят, раньше больше читали. Так раньше делать нечего было! А сейчас столько информации! Столько разных возможностей ее получать в самых разнообразных формах! Путешествия, видео, кино… Почем я должен черпать знания только с пожелтевших страничек? ***** – Не понимаю людей, которые, закрыв глаза, не могут представить карту мира. ***** – После «Лолиты» Набокова написанное по-русски так не поражало. Мне сейчас какую-нибудь «Переписку членов Политбюро» интересней читать. ***** Парфенов: надо же что-то цитировать все время… Быков: не обязательно, можно спросить меня и я процитирую. Парфенов: ну зачем же? Это мой хлеб… Быков: вы не разочаровались, когда увидели ту заграницу о которой читали в книгах? Я вот увидел Париж и понял, что у Золя гораздо интереснее. Парфенов: что вы! Вы не туда ходили куда-то… Быков: ну да. Или не то читал. ***** – «Некому березу заломати» в исполнении самого Башлачева было по-настоящему страшно слушать. Когда подушечки пальцев в кровь разрываются о струны, а он не замечает и кровь летит на пол…

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, – не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни». В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.

«…Направление, принятое русскою литературой последних годов, заслуживает в высшей степени внимания. Русский человек, с его прошедшим и настоящим, с его экономическими и этнографическими условиями, сделался исключительным предметом изучения со стороны литераторов и ученых. Всякий стремится посильною разработкою явлений русской жизни уяснить для себя загадочный образ русского народа; всякий, с нетерпеливою поспешностью, спешит наворожить младенцу-великану блестящую и благоденственную будущность. Несмотря на эту, быть может, преждевременную и юношескую запальчивость и нетерпеливость, нельзя сомневаться, что настоящее литературное движение скрывает в себе зачатки, весьма плодотворные по своим последствиям. Нельзя сомневаться, что даже и в настоящее время мрак, обнимавший многоразличные проявления русской жизни, начинает мало-помалу рассеиваться, ибо мы в течение немногих последних лет приобрели уже достаточное количество материалов для знакомства с характером и внутренним бытом русского народа, и если процесс этого ознакомления еще не вполне завершился, то нельзя не иметь крепкой надежды, что молодая русская литература, став однажды на твердую стезю изучения русской народности, не собьется с нее и довершит начатое дело…»